— Давайте сейчасъ попробуемъ, графиня, — началъ онъ; но Левинъ хотѣлъ досказать то, что онъ думалъ.
— Я думаю, — продолжалъ онъ, — что эта попытка спиритовъ объяснить свои чудеса какою-то новой силой — самая неудачная. Они прямо говорятъ о силѣ духовной и хотятъ ее подвергать матеріальному опыту.
Всѣ ждали, когда онъ окончитъ, и онъ чувствовалъ это.
— А я думаю, что вы будете отличный медіумъ, — сказала графиня Нордстонъ, — въ васъ есть что-то восторженное.
Левинъ открылъ ротъ, хотѣлъ сказать что-то, покраснѣлъ и ничего не сказалъ.
— Давайте сейчасъ, княжна, испытаемъ столы, пожалуйста, — сказалъ Вронскій. — Княгиня, вы позволите?
И Вронскій всталъ, отыскивая глазами столикъ.
Кити встала за столикомъ и, проходя мимо, встрѣтилась глазами съ Левинымъ. Ей всею душой было жалко его, тѣмъ болѣе, что она жалѣла его въ несчастіи, котораго сама была причиною. „Если можно меня простить, то простите, — сказалъ ея взглядъ, — я такъ счастлива“.
„Всѣхъ ненавижу, и васъ, и себя“, отвѣчалъ его взглядъ, и онъ взялся за шляпу. Но ему не судьба была уйти. Только что хотѣли устраиваться около столика, а Левинъ уйти, какъ вошелъ старый князь и, поздоровавшись съ дамами, обратился къ Левину.
— А! — началъ онъ радостно. — Давно ли? Я и не зналъ, что ты тутъ. Очень радъ васъ видѣть.
Старый князь иногда ты, иногда вы говорилъ Левину. Онъ обнялъ Левина и, говоря съ нимъ, не замѣчалъ Вронскаго, который всталъ и спокойно дожидался, когда князь обратится къ нему.
Кити чувствовала, какъ, послѣ того, что́ произошло, любезность отца была тяжела Левину. Она видѣла также, какъ
