— Очень рады будемъ видѣть васъ, сухо сказала княгиня.
Сухость эта огорчила Кити, и она не могла удержаться отъ желанія загладить холодность матери. Она повернула голову и съ улыбкой проговорила:
— До свиданія.
Въ это время, Степанъ Аркадьевичъ, со шляпой на боку, блестя лицомъ и глазами, веселымъ побѣдителемъ входилъ въ садъ. Но, подойдя къ тещѣ, онъ съ грустнымъ, виноватымъ лицомъ отвѣчалъ на ея вопросы о здоровьѣ Долли. Поговоривъ тихо и уныло съ тещей, онъ выпрямилъ грудь и взялъ подъ руку Левина.
— Ну что̀ жъ, ѣдемъ? спросилъ онъ. — Я все о тебѣ думалъ, и я очень, очень радъ, что ты пріѣхалъ, сказалъ онъ, съ значительнымъ видомъ глядя ему въ глаза.
— Ѣдемъ, ѣдемъ, отвѣчалъ счастливый Левинъ, не перестававшій слышать звукъ голоса, сказавшій: до свиданія, и видѣть улыбку, съ которою это было сказано.
— Въ Англію, или въ Эрмитажъ?
— Мнѣ все равно.
— Ну, въ Англію, сказалъ Степанъ Аркадьевичъ, выбравъ Англію потому, что онъ въ Англіи былъ болѣе долженъ, чѣмъ въ Эрмитажѣ. Онъ потому считалъ нехорошимъ избѣгать этой гостинницы. — У тебя есть извощикъ? Ну и прекрасно, а то я отпустилъ карету.
Всю дорогу пріятели молчали. Левинъ думалъ о томъ, что̀ означала эта перемѣна выраженія на лицѣ Кити, и то увѣрялъ себя, что есть надежда, то приходилъ въ отчаяніе и ясно видѣлъ, что его надежда безумна, а между тѣмъ чувствовалъ себя совсѣмъ другимъ человѣкомъ, не похожимъ на того, какимъ онъ былъ до ея улыбки и словъ: до свиданія.
