Страница:Сочинения графа Л. Н. Толстого. Ч. 9 (1880).djvu/10

Эта страница была вычитана


  
— 9 —

семейства, по чувству справедливости должна быть снисходительна. Оказалось совсѣмъ противное.

«Ахъ ужасно! ай, ай, ай! ужасно!» твердилъ себѣ Степанъ Аркадьевичъ и ничего не могъ придумать. «И какъ хорошо все это было до этого, какъ мы хорошо жили! Она была довольна, счастлива дѣтьми, я не мѣшалъ ей ни въ чемъ, предоставлялъ ей возиться съ дѣтьми, съ хозяйствомъ, какъ она хотѣла. Правда, не хорошо, что она была гувернанткой у насъ въ домѣ. Не хорошо! Есть что-то тривіальное, пошлое въ ухаживаньи за своею гувернанткой. Но какая гувернантка! (Онъ живо вспомнилъ черные плутовскіе глаза M-lle Roland и ея улыбку.) Но вѣдь пока она была у насъ въ домѣ, я не позволялъ себѣ ничего. И хуже всего то, что она уже..... Надо же это все какъ нарочно! Ай, ай, ай! Но что̀ же, что̀ же дѣлать?»

Отвѣта не было, кромѣ того общаго отвѣта, который даетъ жизнь на всѣ, самые сложные и неразрѣшимые вопросы. Отвѣтъ этотъ: надо жить потребностями дня, то-есть забыться. Забыться сномъ уже нельзя, по крайней мѣрѣ до ночи, нельзя уже вернуться къ той музыкѣ, которую пѣли графинчики-женщины; стало быть надо забыться сномъ жизни.

«Тамъ видно будетъ,» сказалъ себѣ Степанъ Аркадьевичъ и, вставъ, надѣлъ сѣрый халатъ на голубой шелковой подкладкѣ, закинулъ кисти узломъ, и вдоволь забравъ воздуха въ свой широкій грудной ящикъ, привычнымъ, бодрымъ шагомъ вывернутыхъ ногъ, такъ легко носившихъ его полное тѣло, подошелъ къ окну, поднялъ стору и громко позвонилъ. На звонокъ тотчасъ же вошелъ старый другъ, камердинеръ Матвѣй, неся платье, сапоги и телеграмму. Вслѣдъ за Матвѣемъ вошелъ и цирюльникъ съ припасами для бритья.