тельныхъ, любовныхъ, и вдругъ съ первыхъ же дней они поссорились, такъ-что она сказала ему, что онъ не любитъ ея, любитъ себя одного, заплакала и замахала руками.
Первая эта ихъ ссора произошла отъ того, что Левинъ поѣхалъ на новый хуторъ и пробылъ полчаса долѣе, потому-что хотѣлъ проѣхать ближнею дорогой и заблудился. Онъ ѣхалъ домой, только думая о ней, о ея любви, о своемъ счастьи, и чѣмъ ближе подъѣзжалъ, тѣмъ больше разгоралась въ немъ нѣжность къ ней. Онъ вбѣжалъ въ комнату съ тѣмъ же чувствомъ, и еще сильнѣйшимъ, чѣмъ то, съ какимъ онъ пріѣхалъ къ Щербацкимъ дѣлать предложеніе. И вдругъ его встрѣтило мрачное, никогда не виданное имъ въ ней выраженіе. Онъ хотѣлъ поцѣловать ее; она оттолкнула его.
— Что̀ ты?
— Тебѣ весело..... — начала она, желая быть спокойно-ядовитою.
Но только-что она открыла ротъ, какъ слова упрековъ безсмысленной ревности, всего, что̀ мучило ее въ эти полчаса, которые она неподвижно провела сидя на окнѣ, вырвались у ней. Тутъ только въ первый разъ онъ ясно понялъ то, чего онъ не понималъ, когда послѣ вѣнца повелъ ее изъ церкви. Онъ понялъ, что она не только близка ему, но что онъ теперь не знаетъ, гдѣ кончается она и начинается онъ. Онъ понялъ это по тому мучительному чувству раздвоенія, которое онъ испытывалъ въ эту минуту. Онъ оскорбился въ первую минуту, но въ ту же секунду онъ почувствовалъ, что онъ не можетъ быть оскорбленъ ею, что она была онъ самъ. Онъ испыталъ въ первую минуту чувство подобное тому, какое испытываетъ человѣкъ, когда, получивъ вдругъ сильный ударъ сзади, съ досадой и желаніемъ мести оборачивается, чтобы найти виновнаго, и убѣждается, что
