10 О тебѣ единой мышлю,
И тебя одну люблю;
Какъ ни буду я въ неволѣ,
Никово на свѣтѣ болѣ,
Не ищу уже любить.
15 Ты мой нравъ и сердце знаешъ,
Дорогая, больше всѣхъ?
Ты меня въ печаляхъ зрѣла,
Зрѣла и среди утѣхъ;
Вся душа тебѣ открылась,
20 Ты то знати научилась,
Твердъ ли въ мысляхъ я своихъ.
Нѣтъ не думай дорогая,
Чтобы я не вѣренъ сталъ;
Слово будетъ непремѣнно,
25 Я которое сказалъ,
Какъ съ тобою я спознался
И мой духъ воспламенялся
Отъ незапнаго огня.
О часы, часы драгїе!
30 О минуты милыхъ дней!
Гдѣ вы дѣлись, гдѣ сокрылись?
Нѣтъ ужъ сладкихъ тѣхъ ночей;
Мнѣ тебя, которы нѣжно,
Представляли безмятежно,
35 Гдѣ дѣвался тотъ покой.
Плачте, плачте нынѣ очи,
Лейте токи горькихъ слезъ,
Рокъ уже немилосердый,
Всѣ тѣ радости унесъ.
40 Тыжъ со мною дорогая,
10 О тебе единой мышлю,
И тебя одну люблю;
Как ни буду я в неволе,
Никово на свете боле,
Не ищу уже любить.
15 Ты мой нрав и сердце знаешь,
Дорогая, больше всех?
Ты меня в печалях зрела,
Зрела и среди утех;
Вся душа тебе открылась,
20 Ты то знати научилась,
Тверд ли в мыслях я своих.
Нет не думай дорогая,
Чтобы я не верен стал;
Слово будет непременно,
25 Я которое сказал,
Как с тобою я спознался
И мой дух воспламенялся
От незапного огня.
О часы, часы драгие!
30 О минуты милых дней!
Где вы делись, где сокрылись?
Нет уж сладких тех ночей;
Мне тебя, которы нежно,
Представляли безмятежно,
35 Где девался тот покой.
Плачте, плачте ныне очи,
Лейте токи горьких слез,
Рок уже немилосердый,
Все те радости унес.
40 Тыж со мною дорогая,
