Не перомъ и не чернилами,
Я своими горючьми слезми,
Ко товарищамъ на Тихой Донъ;
40 Славной тихой Донъ взволнуется,
Весь козачей кругъ взбунтуется,
Разобьютъ силу Турецкую,
И тебя Царя въ полонъ возмутъ.
Ай, что взговоритъ Турецкой Царь,
45 Что Султанское величество,
Ко своимъ ли ко Фельдмаршаламъ:
Выпускайте доброва молодца,
Доброва молодца, донскова козака,
Во ево ли землю Рускую,
50 Ко ево да Царю бѣлому.
Не пером и не чернилами,
Я своими горючьми слезми,
Ко товарищам на Тихой Дон;
40 Славной тихой Дон взволнуется,
Весь козачей круг взбунтуется,
Разобьют силу Турецкую,
И тебя Царя в полон возмут.
Ай, что взговорит Турецкой Царь,
45 Что Султанское величество,
Ко своим ли ко Фельдмаршалам:
Выпускайте доброва молодца,
Доброва молодца, донскова козака,
Во ево ли землю Рускую,
50 Ко ево да Царю белому.
Не шуми мати зеленая дубровушка,
Не мѣшай мнѣ доброму молодцу думу думати,
Что за утра мнѣ доброму молодцу въ допросъ йти,
Передъ грознова судью самово Царя,
5 Еще станетъ Государь Царь меня спрашивать,
Ты скажи, скажи дѣтинушка крестьянской сынъ,
Ужъ какъ съ кѣмъ ты воровалъ, съ кѣмъ разбой держалъ;
Еще много ли съ тобой было товарищей?
Я скажу тебѣ надежа православной Царь,
10 Всее правду скажу тебѣ, всю истинну,
Что товарищей у меня было четверо:
Еще перьвой мой товарищь темная ночь,
А второй мой товарищь булатной ножь,
А какъ третїй та товарищь, то мой доброй конь,
Не шуми мати зеленая дубровушка,
Не мешай мне доброму молодцу думу думати,
Что за утра мне доброму молодцу в допрос йти,
Перед грознова судью самово Царя,
5 Еще станет Государь Царь меня спрашивать,
Ты скажи, скажи детинушка крестьянской сын,
Уж как с кем ты воровал, с кем разбой держал;
Еще много ли с тобой было товарищей?
Я скажу тебе надежа православной Царь,
10 Всее правду скажу тебе, всю истинну,
Что товарищей у меня было четверо:
Еще перьвой мой товарищ темная ночь,
А второй мой товарищ булатной нож,
А как третий та товарищ, то мой доброй конь,
