Приклоняли булатные копья,
60 Гнались за Шведскимъ Генераломъ
До самаго города до Дерпта.
Какъ расплачутся Шведскїе солдаты,
Во слезахъ они едва сїе промолвятъ:
Лихая де Московская пѣхота!
65 Что часто на вылазку выступаетъ,
И тѣмъ насъ жестоко побѣждаетъ.
Тутъ много мы Шведовъ порубили,
А втрое и больше въ полонъ взяли,
Государю тѣмъ прибыль учинили.
Приклоняли булатные копья,
60 Гнались за Шведским Генералом
До самого города до Дерпта.
Как расплачутся Шведские солдаты,
Во слезах они едва сие промолвят:
Лихая де Московская пехота!
65 Что часто на вылазку выступает,
И тем нас жестоко побеждает.
Тут много мы Шведов порубили,
А втрое и больше в полон взяли,
Государю тем прибыль учинили.
Ахъ! какъ далече, далече въ чистомъ полѣ,
Раскладенъ тамъ былъ огонечекъ малешенекъ,
Отъ огничка шолъ дымочикъ тонешинекъ,
Подлѣ огничка разосланъ шелковой коверъ,
5 На ковричкѣ лежитъ доброй молодецъ,
Припекаетъ свои раны кровавые.
Въ головахъ его стоитъ животворящей крестъ,
По праву руку лежитъ сабля острая,
По лѣву руку ево крѣпкой лукъ,
10 А въ ногахъ стоитъ ево доброй конь.
При смерти доброй молодецъ сокрушается,
И самъ добру коню наказываетъ,
Ахъ! ты конь мой, конь лошадь добрая,
Ты видишь, что я съ бѣлымъ свѣтомъ разлучаюся,
15 И съ тобой однимъ прощаюся;
Какъ умру я мой доброй конь,
Ты зарой мое тѣло бѣлое,
Среди поля, среди чистова,
Ах! как далече, далече в чистом поле,
Раскладен там был огонечек малешенек,
От огничка шёл дымочик тонешинек,
Подле огничка разослан шелковой ковер,
5 На ковричке лежит доброй молодец,
Припекает свои раны кровавые.
В головах его стоит животворящей крест,
По праву руку лежит сабля острая,
По леву руку ево крепкой лук,
10 А в ногах стоит ево доброй конь.
При смерти доброй молодец сокрушается,
И сам добру коню наказывает,
Ах! ты конь мой, конь лошадь добрая,
Ты видишь, что я с белым светом разлучаюся,
15 И с тобой одним прощаюся;
Как умру я мой доброй конь,
Ты зарой мое тело белое,
Среди поля, среди чистова,
