День и ночь груститъ всегда,
О несносная бѣда!
15 Бѣги, сколько силы есть, не будь ей подвластенъ.
Ты не думай, чтобъ играть любовью на свѣтѣ,
Самъ обманешься, скорѣй впадешь въ ее сѣти:
Она можетъ заразить,
Что не можно излѣчить.
20 Какъ возможно стерегись, чтобъ ей не тронуться.
Поздо вскаешься о томъ, пособить не можно;
Все теперь, что говорю, будетъ то не ложно.
Я ей самъ подвластенъ сталъ.
О! когдабъ ее не зналъ,
25 Ябъ щастливѣй почиталъ всѣхъ себя на свѣтѣ.
Ахъ! прости драгая жизнь, ты жизнь холостая,
Оставляю вѣкъ тебя, будетъ мнѣ иная.
Не доволенъ я тѣмъ былъ,
Что въ тебѣ весело жилъ;
30 Нынѣ какъ я буду жить, то еще не знаю.
Когда щастливъ буду я, то тебя забуду,
А въ нещастїи тебя вѣкъ воспоминати буду,
Проклинать буду себя,
Что причиной тому я,
35 Когдабъ любви не зналъ, вѣкъ бы жилъ спокоенъ.
День и ночь грустит всегда,
О несносная беда!
15 Беги, сколько силы есть, не будь ей подвластен.
Ты не думай, чтоб играть любовью на свете,
Сам обманешься, скорей впадешь в ее сети:
Она может заразить,
Что не можно излечить.
20 Как возможно стерегись, чтоб ей не тронуться.
Поздо вскаешься о том, пособить не можно;
Всё теперь, что говорю, будет то не ложно.
Я ей сам подвластен стал.
О! когдаб ее не знал,
25 Яб щастливей почитал всех себя на свете.
Ах! прости драгая жизнь, ты жизнь холостая,
Оставляю век тебя, будет мне иная.
Недоволен я тем был,
Что в тебе весело жил;
30 Ныне как я буду жить, то еще не знаю.
Когда щастлив буду я, то тебя забуду,
А в нещастии тебя век воспоминати буду,
Проклинать буду себя,
Что причиной тому я,
35 Когдаб любви не знал, век бы жил спокоен.
Не грусти, мой свѣтъ, мнѣ грусно и самой,
Что давно я не видалася съ тобой.
Не грусти, мой свет, мне грусно и самой,
Что давно я не видалася с тобой.
