значитъ, всѣ мы, если худы, бываемъ худы совершенно невольно, и отъ двухъ причинъ. Винить въ этомъ слѣдуетъ всегда больше родителей, чѣмъ рожденныхъ, больше воспитателей, чѣмъ воспитываемыхъ[1]; и, разумѣется, надо стараться, сколько кто можетъ, и путемъ воспитанія, и путемъ занятій и наукъ, убѣгать отъ зла и достигать противнаго ему. Но этотъ предметъ потребовалъ бы уже другой рѣчи.
Теперь будетъ естественно и умѣстно поставить на видъ C. и обратную сторону дѣла, — именно, сказать о врачеваніи тѣлъ и мыслительныхъ силъ, какими, т. е., средствами они поддерживаются; потому что приличнѣе вообще направлять вниманіе на доброе, нежели на злое. Доброе вѣдь все прекрасно, прекрасное же не можетъ не быть соразмѣрно. Значитъ, и въ животномъ, чтобы оно было прекрасно, надо допустить соразмѣрность. Между тѣмъ соразмѣрность въ малыхъ вещахъ мы различаемъ и расчитываемъ, а въ важнѣйшихъ и величайшихъ упускаемъ совсѣмъ изъ виду. Такъ, что касается здоровья и болѣзней, добродѣтелей и D. пороковъ, нигдѣ соразмѣрность и несоразмѣрность не важны въ такой степени, какъ въ отношеніяхъ самой души къ самому тѣлу. Но мы на это не смотримъ, и не хотимъ понять, что, когда относительно слабый и ничтожный (тѣлесный) видъ носитъ въ себѣ сильную и во всѣхъ отношеніяхъ великую душу, или когда оба эти вида соединяются при обратныхъ свойствахъ, животное въ своемъ цѣломъ уже не прекрасно, — потому что не отвѣчаетъ условіямъ соразмѣрности въ самомъ главномъ; — при противномъ тому строеніи животнаго, для человѣка, способнаго это различать, не можетъ быть предмета прекраснѣе его и привлекательнѣе. Представимъ себѣ, напримѣръ, тѣло съ слишкомъ длинными E.
- ↑ Понятія «воспитатель» и «воспитываемый» надо здѣсь принимать въ самомъ широкомъ объемѣ. И тѣло тѣми или другими качествами или недостатками воспитываетъ тѣ или другія свойства въ душѣ; общество своими учрежденіями также воспитываетъ своихъ членовъ.
значит, все мы, если худы, бываем худы совершенно невольно, и от двух причин. Винить в этом следует всегда больше родителей, чем рожденных, больше воспитателей, чем воспитываемых[1]; и, разумеется, надо стараться, сколько кто может, и путем воспитания, и путем занятий и наук, убегать от зла и достигать противного ему. Но этот предмет потребовал бы уже другой речи.
Теперь будет естественно и уместно поставить на вид C. и обратную сторону дела, — именно, сказать о врачевании тел и мыслительных сил, какими, т. е., средствами они поддерживаются; потому что приличнее вообще направлять внимание на доброе, нежели на злое. Доброе ведь всё прекрасно, прекрасное же не может не быть соразмерно. Значит, и в животном, чтобы оно было прекрасно, надо допустить соразмерность. Между тем соразмерность в малых вещах мы различаем и рассчитываем, а в важнейших и величайших упускаем совсем из виду. Так, что касается здоровья и болезней, добродетелей и D. пороков, нигде соразмерность и несоразмерность не важны в такой степени, как в отношениях самой души к самому телу. Но мы на это не смотрим, и не хотим понять, что, когда относительно слабый и ничтожный (телесный) вид носит в себе сильную и во всех отношениях великую душу, или когда оба эти вида соединяются при обратных свойствах, животное в своем целом уже не прекрасно, — потому что не отвечает условиям соразмерности в самом главном; — при противном тому строении животного, для человека, способного это различать, не может быть предмета прекраснее его и привлекательнее. Представим себе, например, тело со слишком длинными E.
——————
- ↑ Понятия «воспитатель» и «воспитываемый» надо здесь принимать в самом широком объеме. И тело теми или другими качествами или недостатками воспитывает те или другие свойства в душе; общество своими учреждениями также воспитывает своих членов.
