тивно[1], какъ говорятъ люди, выражающіеся пословицами. C. И такъ надобно снова обратиться къ мудрому Теэтету[2]. Скажи же, Теэтетъ: во первыхъ, какъ это мы сейчасъ разсматривали, не удивляешься ли ты вмѣстѣ со мною, что вдругъ явишься въ мудрости нисколько не хуже не только какихъ бы то ни было людей, но и боговъ? Или Протагорова мѣра меньше, думаешь, принадлежитъ богамъ, чѣмъ людямъ?
Теэт. Этого, клянусь Зевсомъ, я не думаю, и очень удивляюсь тому, о чемъ ты спрашиваешь. Когда мы разсматривали, какъ это говорятъ, что кому что̀ кажется, то̀ и есть для того, кому кажется, тогда это положеніе мнѣ D. представлялось хорошимъ, а теперь вышло вдругъ противное.
Сокр. Потому что ты молодъ, любезное дитя, и оттого живо выслушиваешь ораторство[3] и убѣждаешься. Но къ этому Протагоръ, или иной кто за него, скажетъ: Благородные дѣти и старцы! вы, сидя вмѣстѣ, разглагольствуете между собою и выводите на сцену боговъ, которыхъ, есть ли они, или ихъ нѣтъ, я изъемлю[4] изъ своихъ рѣчей и сочиненій. Слыша, что̀ принимаетъ толпа, вы сами говорите E. то же: какъ страшно, если въ мудрости никто изъ людей
- ↑ Εἰ οὕτως σοὶ φίλον, οὐδ᾽ ἐμοὶ ἐχθρόν, — пословица, встрѣчающаяся также у Аристенета, — Epist. XXI, p. 98.
- ↑ Причина, по которой Сократъ называетъ Теэтета мудрымъ, видна изъ слѣдующихъ далѣе словъ. Кто относитъ знаніе къ чувственнымъ впечатлѣніямъ, тотъ естественно не уступитъ никому имени мудреца; потому что, владѣя собственными чувствами, онъ поэтому такой же мудрецъ, какъ и всѣ, и никому не даетъ отчета въ своей мудрости.
- ↑ Сократова рѣчь называется здѣсь δημηγορία, потому что произносящимъ ее представляется Протагоръ, чтобы показать себя и снискать благоволеніе народа. Такъ обыкновенно поступали народные ораторы.
- ↑ Протагоръ о бытіи и природѣ боговъ писалъ въ выраженіяхъ, сильно обличавшихъ его сомнѣніе въ этомъ отношеніи. Protagoras, говоритъ Цицеронъ, (De nat. deor. I, 12 и 23), sophistes temporibus illis vel maximus, cum in principio libri sui sic posuisset: De divis, neque ut sint, neque ut non sint, habeo dicere: Atheniensium jussu urbe atque agro est exterminatus, libri que ejus in concione combusti. По гречески передаетъ это Sext. Emp. Adv. mathem. p. 329. Diog. Lаërt. IX, 51: Περὶ μὲν θεῶν οὐκ ἔχω εἰδέναι εἴθ ὡς εἰσὶν εἴθ᾽ ὡς οὐκ εἰσίν. πολλὰ γὰρ τὰ κωλύοντα εἰδέναι, ἤτε ἀδηλότης καὶ βραχὐς ὢν ὁ βίος τοῦ ἀνθρώπου·
тивно[1], как говорят люди, выражающиеся пословицами. C. Итак надобно снова обратиться к мудрому Теэтету[2]. Скажи же, Теэтет: во-первых, как это мы сейчас рассматривали, не удивляешься ли ты вместе со мною, что вдруг явишься в мудрости нисколько не хуже не только каких бы то ни было людей, но и богов? Или Протагорова мера меньше, думаешь, принадлежит богам, чем людям?
Теэт. Этого, клянусь Зевсом, я не думаю, и очень удивляюсь тому, о чём ты спрашиваешь. Когда мы рассматривали, как это говорят, что кому что̀ кажется, то̀ и есть для того, кому кажется, тогда это положение мне D. представлялось хорошим, а теперь вышло вдруг противное.
Сокр. Потому что ты молод, любезное дитя, и оттого живо выслушиваешь ораторство[3] и убеждаешься. Но к этому Протагор, или иной кто за него, скажет: Благородные дети и старцы! вы, сидя вместе, разглагольствуете между собою и выводите на сцену богов, которых, есть ли они, или их нет, я изъемлю[4] из своих речей и сочинений. Слыша, что̀ принимает толпа, вы сами говорите E. то же: как страшно, если в мудрости никто из людей
——————
- ↑ Εἰ οὕτως σοὶ φίλον, οὐδ᾽ ἐμοὶ ἐχθρόν, — пословица, встречающаяся также у Аристенета, — Epist. XXI, p. 98.
- ↑ Причина, по которой Сократ называет Теэтета мудрым, видна из следующих далее слов. Кто относит знание к чувственным впечатлениям, тот естественно не уступит никому имени мудреца; потому что, владея собственными чувствами, он поэтому такой же мудрец, как и все, и никому не дает отчета в своей мудрости.
- ↑ Сократова речь называется здесь δημηγορία, потому что произносящим ее представляется Протагор, чтобы показать себя и снискать благоволение народа. Так обыкновенно поступали народные ораторы.
- ↑ Протагор о бытии и природе богов писал в выражениях, сильно обличавших его сомнение в этом отношении. Protagoras, говорит Цицерон, (De nat. deor. I, 12 и 23), sophistes temporibus illis vel maximus, cum in principio libri sui sic posuisset: De divis, neque ut sint, neque ut non sint, habeo dicere: Atheniensium jussu urbe atque agro est exterminatus, libri que ejus in concione combusti. По-гречески передает это Sext. Emp. Adv. mathem. p. 329. Diog. Lаërt. IX, 51: Περὶ μὲν θεῶν οὐκ ἔχω εἰδέναι εἴθ ὡς εἰσὶν εἴθ᾽ ὡς οὐκ εἰσίν. πολλὰ γὰρ τὰ κωλύοντα εἰδέναι, ἤτε ἀδηλότης καὶ βραχὐς ὢν ὁ βίος τοῦ ἀνθρώπου·
