лицо прекрасно, или нѣчто такое, — все это, по видимому, течетъ, — а самое, скажемъ, прекрасное: не таково ли оно всегда, каково есть?
Крат. Необходимо.
Сокр. Можно ли выразить правильно то, что̀ всегда уходитъ, — выразить, во первыхъ, что это — то же, во вторыхъ, что это — таково? Или необходимо, что, тогда какъ мы говоримъ, оно тотчасъ становится уже инымъ, ускользаетъ и не остается тѣмъ же?
Крат. Необходимо.
Сокр. Какимъ же образомъ могло бы быть чѣмъ нибудь E. то, что̀ никогда не то же? Вѣдь если бы оно было то же, то въ это самое время, очевидно, не измѣнялось бы. А что̀ всегда одинаково и тожественно, то̀ какъ могло бы измѣняться или приходить въ движеніе, не выступая изъ своей идеи?
Крат. Никакъ.
Сокр. Да оно не было бы никѣмъ и познано; ибо только что приступилъ бы ты съ намѣреніемъ познать его, — оно 440. сдѣлалось бы инымъ и чуждымъ, а потому не было бы еще узнано, каково оно дѣйствительно и въ какомъ состояніи находится. Вѣдь никакое знаніе не познаетъ, познавая никакъ не существующее.
Крат. Именно такъ.
Сокр. Тамъ, по справедливости, нельзя указать и на знаніе, Кратилъ, гдѣ всѣ вещи измѣняются и ничто не стоитъ. Вѣдь если это самое знаніе есть знаніе того, что не измѣняется, то знаніе всегда пребываетъ и всегда есть знаніе: а когда измѣняется и самый видъ знанія, то, какъ скоро B. видъ знанія измѣняется въ иной, знанія уже нѣтъ, и гдѣ всегда происходитъ измѣняемость, тамъ никогда не бываетъ знанія; а отсюда слѣдуетъ, что тамъ не бываетъ ни познаваемаго, ни имѣющаго быть познаннымъ. Если же, напротивъ, всегда есть познающее, то есть и познаваемое, есть и прекрасное, есть и доброе, есть и бытіе каждой отдѣльной
лицо прекрасно, или нечто такое, — всё это, по-видимому, течет, — а самое, скажем, прекрасное: не таково ли оно всегда, каково есть?
Крат. Необходимо.
Сокр. Можно ли выразить правильно то, что̀ всегда уходит, — выразить, во-первых, что это — то же, во-вторых, что это — таково? Или необходимо, что, тогда как мы говорим, оно тотчас становится уже иным, ускользает и не остается тем же?
Крат. Необходимо.
Сокр. Каким же образом могло бы быть чем-нибудь E. то, что̀ никогда не то же? Ведь если бы оно было то же, то в это самое время, очевидно, не изменялось бы. А что̀ всегда одинаково и тожественно, то̀ как могло бы изменяться или приходить в движение, не выступая из своей идеи?
Крат. Никак.
Сокр. Да оно не было бы никем и познано; ибо только что приступил бы ты с намерением познать его, — оно 440. сделалось бы иным и чуждым, а потому не было бы еще узнано, каково оно действительно и в каком состоянии находится. Ведь никакое знание не познает, познавая никак не существующее.
Крат. Именно так.
Сокр. Там, по справедливости, нельзя указать и на знание, Кратил, где все вещи изменяются и ничто не стоит. Ведь если это самое знание есть знание того, что не изменяется, то знание всегда пребывает и всегда есть знание: а когда изменяется и самый вид знания, то, как скоро B. вид знания изменяется в иной, знания уже нет, и где всегда происходит изменяемость, там никогда не бывает знания; а отсюда следует, что там не бывает ни познаваемого, ни имеющего быть познанным. Если же, напротив, всегда есть познающее, то есть и познаваемое, есть и прекрасное, есть и доброе, есть и бытие каждой отдельной
