Ерм. Конечно.
C.Сокр. Слово истинное въ цѣломъ ли только бываетъ истиннымъ, а части его не истинны?
Ерм. Нѣтъ, и части.
Сокр. Бо̀льшія ли только части истинны, а меньшія нѣтъ, или всѣ?
Ерм. Я думаю, всѣ.
Сокр. Въ томъ, что̀ ты говоришь, есть ли часть меньше имени?
Ерм. Нѣтъ, это самая малая.
Сокр. Слѣдовательно, имя, заключающееся въ рѣчи истинной, произносится?
Ерм. Да.
Сокр. И само оно истинно, говоришь ты?
Ерм. Да.
Сокр. А рѣчи лживой часть не лжива ли?
Ерм. Полагаю.
Сокр. Стало быть, можно произнесть имя и ложное и истинное, если можно произнесть рѣчь?
D.Ерм. Какъ не можно!
Сокр. Но какъ кто назоветъ вещь, такъ ей и имя?
Ерм. Да.
Сокр. И сколькими бы кто ни назвалъ вещь именами, столько ихъ и будетъ? И тогда будетъ, когда назоветъ?
Ерм. У меня, Сократъ, нѣтъ иной правильности имени, кромѣ той, что каждую вещь я могу назвать другимъ именемъ, какое ни придамъ ей, а ты — другимъ, какое ни придашь. Вижу, что такъ и въ городахъ, — каждый къ однимъ E.и тѣмъ же предметамъ иногда прилагаетъ имена собственно для себя, — и эллины особо отъ иныхъ эллиновъ, и эллины особо отъ варваровъ.
Сокр. Хорошо, увидимъ, Ермогенъ, таковыми ли представляются тебѣ вещи, что сущность ихъ есть особая для каждаго, — какъ говорилъ Протагоръ, полагая, что мѣра всѣхъ
Ерм. Конечно.
C.Сокр. Слово истинное в целом ли только бывает истинным, а части его не истинны?
Ерм. Нет, и части.
Сокр. Бо̀льшие ли только части истинны, а меньшие нет, или все?
Ерм. Я думаю, все.
Сокр. В том, что̀ ты говоришь, есть ли часть меньше имени?
Ерм. Нет, это самая малая.
Сокр. Следовательно, имя, заключающееся в речи истинной, произносится?
Ерм. Да.
Сокр. И само оно истинно, говоришь ты?
Ерм. Да.
Сокр. А речи лживой часть не лжива ли?
Ерм. Полагаю.
Сокр. Стало быть, можно произнесть имя и ложное и истинное, если можно произнесть речь?
D.Ерм. Как не можно!
Сокр. Но как кто назовет вещь, так ей и имя?
Ерм. Да.
Сокр. И сколькими бы кто ни назвал вещь именами, столько их и будет? И тогда будет, когда назовет?
Ерм. У меня, Сократ, нет иной правильности имени, кроме той, что каждую вещь я могу назвать другим именем, какое ни придам ей, а ты — другим, какое ни придашь. Вижу, что так и в городах, — каждый к одним E.и тем же предметам иногда прилагает имена собственно для себя, — и эллины особо от иных эллинов, и эллины особо от варваров.
Сокр. Хорошо, увидим, Ермоген, таковыми ли представляются тебе вещи, что сущность их есть особая для каждого, — как говорил Протагор, полагая, что мера всех
