Прот. А удовольствія-то, и притомъ почти величайшія, бываютъ таковы, что, видя кого нибудь наслаждающагося ими, мы ради ихъ находимъ въ немъ или смѣшное, или до того безобразное, что, смотря на него, сами стыдимся, 66. и скрываемъ, заботливо прячемъ все такое, предоставляя это ночи: потому что при свѣтѣ смотрѣть на это не годится.
Сокр. Такъ ты будешь говорить, Протархъ, и чрезъ отправляемыхъ вѣстниковъ, и лично присутствующимъ, — что удовольствіе есть пріобрѣтеніе не первое и даже не второе, но что первымъ будетъ относящееся къ мѣрѣ, мѣрности и благовременности, — все, почитаемое такимъ, что имѣетъ природу вѣчную.
Прот. Изъ сказаннаго теперь это, въ самомъ дѣлѣ, явно.
Сокр. Затѣмъ второе будетъ относящееся къ соразмѣрному, прекрасному, совершенному, довлѣющему и ко всему, B. что заключается въ этомъ родѣ вещей.
Прот. Въ самомъ дѣлѣ вѣроятно.
Сокр. На третьемъ же мѣстѣ, какъ я угадываю, если положишь ты умъ и разумѣніе, то недалеко уклонишься отъ истины.
Прот. Можетъ быть.
Сокр. А на четвертомъ не поставимъ ли то, что есть въ самой душѣ, то есть, знанія, искусства и правильныя мнѣнія? Вѣдь все это, послѣ трехъ, есть четвертое, если C. все это съ добромъ-то сроднѣе, чѣмъ съ удовольствіемъ.
Прот. Можно полагать.
Сокр. Слѣдуетъ пятое, — и тутъ мы помѣстимъ удовольствія, которыя опредѣлили какъ безпечальныя, и назвали чистыми удовольствіями души, направленными къ чувствамъ.
Прот. Можетъ быть.
Сокр. Но на шестомъ колѣнѣ, говоритъ Орфей, прервите мелодію пѣсни[1]. Должно быть, и наша рѣчь прервется на ше-
- ↑ Приведенный здѣсь стихъ Орфея читается и у Плутарха, II, p. 391. Сравн. Orphic. Fragm. ed. Hermann. p. 473. Lоbeck. Aglaopham. p. 788 sqq.
Прот. А удовольствия-то, и притом почти величайшие, бывают таковы, что, видя кого-нибудь наслаждающегося ими, мы ради их находим в нём или смешное, или до того безобразное, что, смотря на него, сами стыдимся, 66. и скрываем, заботливо прячем всё такое, предоставляя это ночи: потому что при свете смотреть на это не годится.
Сокр. Так ты будешь говорить, Протарх, и чрез отправляемых вестников, и лично присутствующим, — что удовольствие есть приобретение не первое и даже не второе, но что первым будет относящееся к мере, мерности и благовременности, — всё, почитаемое таким, что имеет природу вечную.
Прот. Из сказанного теперь это, в самом деле, явно.
Сокр. Затем второе будет относящееся к соразмерному, прекрасному, совершенному, довлеющему и ко всему, B. что заключается в этом роде вещей.
Прот. В самом деле вероятно.
Сокр. На третьем же месте, как я угадываю, если положишь ты ум и разумение, то недалеко уклонишься от истины.
Прот. Может быть.
Сокр. А на четвертом не поставим ли то, что есть в самой душе, то есть, знания, искусства и правильные мнения? Ведь всё это, после трех, есть четвертое, если C. всё это с добром-то сроднее, чем с удовольствием.
Прот. Можно полагать.
Сокр. Следует пятое, — и тут мы поместим удовольствия, которые определили как беспечальные, и назвали чистыми удовольствиями души, направленными к чувствам.
Прот. Может быть.
Сокр. Но на шестом колене, говорит Орфей, прервите мелодию песни[1]. Должно быть, и наша речь прервется на ше-
——————
- ↑ Приведенный здесь стих Орфея читается и у Плутарха, II, p. 391. Сравн. Orphic. Fragm. ed. Hermann. p. 473. Lоbeck. Aglaopham. p. 788 sqq.
