Сокр. Стало быть, ни умъ, ни знаніе, поколику они держатся самаго истиннаго, на этомъ не останавливаются.
Прот. Да и естественно.
Сокр. И такъ, распрощаемся со всѣми — и съ тобою, и со мною, и съ Горгіасомъ, и съ Филебомъ, — и будемъ свидѣтельствоваться C. слѣдующимъ основаніемъ.
Прот. Какимъ?
Сокр. Постоянное, чистое, истинное и называемое подлиннымъ пусть будетъ у насъ либо то, всегда тожественное, себѣ равное и не смѣшанное, либо — новая попытка —[1] съ этимъ сродное; а все другое надобно называть вторичнымъ и послѣднимъ.
Прот. Ты говоришь весьма справедливо.
Сокр. Но къ этимъ прекраснѣйшимъ предметамъ не будетъ ли справедливо приложить и прекраснѣйшія означающія ихъ имена?
Прот. Естественно.
D.Сокр. А имена, особенно почтенныя-то, не суть ли умъ и разумность?
Прот. Да.
Сокр. Стало быть, они, тщательно приложенныя къ помысламъ объ истинно-сущемъ, будутъ сочтены приложенными правильно.
Прот. Конечно.
Сокр. И тѣ-то вѣдь имена, представленныя тогда мною на обсужденіе, были не иныя, а эти.
- ↑ Новая попытка — ἢ δεύτερος. Stephanus: «Aut δεύτερον scribendum, aut aliquid cum δεύτερος deesse dicendum est». Больше справедливо послѣднее. Нѣкоторые критики думали прояснить дѣло чрезъ измѣненіе δεύτερος въ δευτέρως и въ этомъ случаѣ опирались на нѣкоторыхъ худшихъ спискахъ: но мнѣ кажется болѣе вѣрною догадка Шлейермахера, который полагаетъ, что послѣ δεύτερος здѣсь пропущено слово πλοῦς. Эта пословица δεύτερος πλοῦς, о которой см. Phaedon, p. 99 D, въ самомъ дѣлѣ здѣсь умѣстна; потому что она употребляется въ тѣхъ случаяхъ, когда первый опытъ бываетъ неудаченъ и остается лавировать. А здѣсь то̀ и есть: надобно брать тожественное, всегда себѣ равное, а если это не удается, нужно обращаться по крайней мѣрѣ къ тому, что сродно съ этимъ.
Сокр. Стало быть, ни ум, ни знание, поколику они держатся самого истинного, на этом не останавливаются.
Прот. Да и естественно.
Сокр. Итак, распрощаемся со всеми — и с тобою, и со мною, и с Горгиасом, и с Филебом, — и будем свидетельствоваться C. следующим основанием.
Прот. Каким?
Сокр. Постоянное, чистое, истинное и называемое подлинным пусть будет у нас либо то, всегда тожественное, себе равное и не смешанное, либо — новая попытка —[1] с этим сродное; а всё другое надобно называть вторичным и последним.
Прот. Ты говоришь весьма справедливо.
Сокр. Но к этим прекраснейшим предметам не будет ли справедливо приложить и прекраснейшие означающие их имена?
Прот. Естественно.
D.Сокр. А имена, особенно почтенные-то, не суть ли ум и разумность?
Прот. Да.
Сокр. Стало быть, они, тщательно приложенные к помыслам об истинно-сущем, будут сочтены приложенными правильно.
Прот. Конечно.
Сокр. И те-то ведь имена, представленные тогда мною на обсуждение, были не иные, а эти.
——————
- ↑ Новая попытка — ἢ δεύτερος. Stephanus: «Aut δεύτερον scribendum, aut aliquid cum δεύτερος deesse dicendum est». Больше справедливо последнее. Некоторые критики думали прояснить дело чрез изменение δεύτερος в δευτέρως и в этом случае опирались на некоторых худших списках: но мне кажется более верною догадка Шлейермахера, который полагает, что после δεύτερος здесь пропущено слово πλοῦς. Эта пословица δεύτερος πλοῦς, о которой см. Phaedon, p. 99 D, в самом деле здесь уместна; потому что она употребляется в тех случаях, когда первый опыт бывает неудачен и остается лавировать. А здесь то̀ и есть: надобно брать тожественное, всегда себе равное, а если это не удается, нужно обращаться по крайней мере к тому, что сродно с этим.
