Между сочиненіями Платона есть діалогъ, озаглавленный именемъ современнаго Сократу рапсодиста, называвшагося Іономъ. Этотъ діалогъ такъ коротокъ и въ своемъ содержаніи такъ не разнообразенъ, что не было бы нужды и предварять его критическимъ разсужденіемъ, еслибы мы не имѣли въ виду нѣкоторыхъ противорѣчущихъ мнѣній, высказанныхъ филологами относительно его достоинства и подлинности. Такъ, Шлейермахеръ полагаетъ, что Іонъ имѣетъ значеніе только прибавленія или эпилога къ Платонову Федру, и что въ немъ нѣтъ ничего Платоновскаго, кромѣ сравненія поэтическаго восторга съ магнитомъ. Почти то же, только съ большею рѣшительностію, говоритъ Астъ: по его мнѣнію, писатель Іона, воспользовавшись нѣсколькими худо понятыми имъ мѣстами Федра (напр., на стр. 245 A) и Ксенофонта (Sympos. III, 6. Memor. IV, 2, 10), взялъ ихъ мысли за тему своего сочиненія и эту тему раскрылъ съ дѣтскою неопытностію. Но иначе смотрѣлъ на Іона Зохеръ. Онъ не сомнѣвался въ подлинности этого діалога и видѣлъ двоякую цѣль его изложенія: по его словамъ, Платонъ въ своемъ Іонѣ, во-первыхъ, хотѣлъ доказать, что поэты и ихъ любители чужды мудрости и не имѣютъ собственно такъ называемаго (философскаго) знанія; во-вторыхъ, предположилъ обнаружить ничтожество рапсодистовъ, комедіантовъ и другихъ подобныхъ имъ людей, — въ той мысли, что
Между сочинениями Платона есть диалог, озаглавленный именем современного Сократу рапсодиста, называвшегося Ионом. Этот диалог так короток и в своем содержании так не разнообразен, что не было бы нужды и предварять его критическим рассуждением, если бы мы не имели в виду некоторых противоречущих мнений, высказанных филологами относительно его достоинства и подлинности. Так, Шлейермахер полагает, что Ион имеет значение только прибавления или эпилога к Платонову Федру, и что в нём нет ничего Платоновского, кроме сравнения поэтического восторга с магнитом. Почти то же, только с большею решительностью, говорит Аст: по его мнению, писатель Иона, воспользовавшись несколькими худо понятыми им местами Федра (напр., на стр. 245 A) и Ксенофонта (Sympos. III, 6. Memor. IV, 2, 10), взял их мысли за тему своего сочинения и эту тему раскрыл с детскою неопытностью. Но иначе смотрел на Иона Зохер. Он не сомневался в подлинности этого диалога и видел двоякую цель его изложения: по его словам, Платон в своем Ионе, во-первых, хотел доказать, что поэты и их любители чужды мудрости и не имеют собственно так называемого (философского) знания; во-вторых, предположил обнаружить ничтожество рапсодистов, комедиантов и других подобных им людей, — в той мысли, что
