множко пожелай чего-нибудь, никакъ не дѣлалъ? Поэтому тебѣ, 209. какъ видно, нѣтъ пользы ни въ деньгахъ, — хотя сколько ихъ! и надъ ними больше начальствуютъ всѣ, чѣмъ ты, — ни въ столь благородномъ тѣлѣ, когда и его также пасетъ и холитъ другой: а ты, Лизисъ, не начальствуешь ни надъ чѣмъ и не дѣлаешь ничего, чего желаешь. — Должно быть, потому, что я еще не въ такомъ возрастѣ, Сократъ, сказалъ онъ. — А что, если не это, сынъ Димократа, препятствуетъ тебѣ? Вѣдь есть, думаю, много вещей, которыя и отецъ и мать повѣряютъ тебѣ, не ожидая, пока придешь въ возрастъ. Когда, напримѣръ, угодно имъ, чтобы что-нибудь было прочитано или B. написано, — думаю, тебя перваго въ домѣ назначаютъ къ тому. Не правда ли? — Конечно, сказалъ онъ. — И въ этомъ случаѣ ты, вѣроятно, можешь, какое хочешь письмо писать — во-первыхъ, и какое хочешь — во-вторыхъ; такимъ же образомъ и читать. А когда, думаю, берешь лиру, — ни отецъ, ни мать не препятствуютъ тебѣ натянуть или ослабить какую хочешь струну, и либо сотрясать ее пальцами, либо ударять плектромъ. Или препятствуютъ? — Нѣтъ. — Такъ какая же могла бы быть причина, Лизисъ, что въ этомъ они не препятствуютъ, а въ томъ, C. о чемъ сейчасъ сказано, препятствуютъ? — Думаю, та, отвѣчалъ онъ, что это я знаю, а того нѣтъ. — Хорошо, почтеннѣйшій, сказалъ я; слѣдовательно, не возраста твоего дожидается отецъ, чтобы ввѣрить тебѣ все, но въ который день найдетъ, что ты разумѣешь вещи лучше, чѣмъ онъ, въ тотъ ввѣритъ тебѣ и себя и свое. — Думаю, сказалъ онъ. — Пускай, продолжалъ я. Что же? у сосѣда не то же ли понятіе о тебѣ, какое у отца? Думаешь ли, что управленіе своимъ домомъ D. онъ ввѣритъ тебѣ; когда найдетъ, что ты лучше его разумѣешь домоводство, или будетъ распоряжаться самъ? — Думаю, ввѣритъ мнѣ. — Что жъ? Аѳиняне не ввѣрятъ тебѣ, думаешь, своего, когда замѣтятъ, что ты удовлетворительно уменъ? — Согласился. — А что, ради Зевса, великій царь, спросилъ я, старшему ли сыну, который управляетъ Азіею, скорѣе E. довѣрилъ бы, когда варится мясо, положить въ похлебку, что ему
множко пожелай чего-нибудь, никак не делал? Поэтому тебе, 209. как видно, нет пользы ни в деньгах, — хотя сколько их! и над ними больше начальствуют все, чем ты, — ни в столь благородном теле, когда и его также пасет и холит другой: а ты, Лизис, не начальствуешь ни над чем и не делаешь ничего, чего желаешь. — Должно быть, потому, что я еще не в таком возрасте, Сократ, сказал он. — А что, если не это, сын Димократа, препятствует тебе? Ведь есть, думаю, много вещей, которые и отец и мать поверяют тебе, не ожидая, пока придешь в возраст. Когда, например, угодно им, чтобы что-нибудь было прочитано или B. написано, — думаю, тебя первого в доме назначают к тому. Не правда ли? — Конечно, сказал он. — И в этом случае ты, вероятно, можешь, какое хочешь письмо писать — во-первых, и какое хочешь — во-вторых; таким же образом и читать. А когда, думаю, берешь лиру, — ни отец, ни мать не препятствуют тебе натянуть или ослабить какую хочешь струну, и либо сотрясать ее пальцами, либо ударять плектром. Или препятствуют? — Нет. — Так какая же могла бы быть причина, Лизис, что в этом они не препятствуют, а в том, C. о чём сейчас сказано, препятствуют? — Думаю, та, отвечал он, что это я знаю, а того нет. — Хорошо, почтеннейший, сказал я; следовательно, не возраста твоего дожидается отец, чтобы вверить тебе всё, но в который день найдет, что ты разумеешь вещи лучше, чем он, в тот вверит тебе и себя и свое. — Думаю, сказал он. — Пускай, продолжал я. Что же? у соседа не то же ли понятие о тебе, какое у отца? Думаешь ли, что управление своим домом D. он вверит тебе; когда найдет, что ты лучше его разумеешь домоводство, или будет распоряжаться сам? — Думаю, вверит мне. — Что ж? Афиняне не вверят тебе, думаешь, своего, когда заметят, что ты удовлетворительно умен? — Согласился. — А что, ради Зевса, великий царь, спросил я, старшему ли сыну, который управляет Азиею, скорее E. доверил бы, когда варится мясо, положить в похлебку, что ему
