ворилъ ей тогда почти то же, что теперь говорилъ мнѣ Агатонъ, что, то-есть, Эросъ — великій богъ и одинъ изъ прекрасныхъ; но она опровергла меня тѣми же доказательствами, какими я опровергъ его, что, то-есть, Эросъ, по моимъ основаніямъ, ни прекрасенъ, ни добръ. Я сказалъ ей: что̀ это ты, Діотима? Развѣ Эросъ безобразенъ и золъ? — А она въ отвѣтъ: говори лучше; неужели думаешь, будто что не прекрасно, то непремѣнно безобразно? — Непремѣнно. — Неужели же что немудро, то невѣжественно? развѣ не знаешь, что между мудростію и невѣжествомъ есть нѣчто среднее? — Что 202. же это? — Такъ ты не знаешь, что правильное мнѣніе, котораго не можешь подтвердить доказательствомъ, не есть ни знаніе (ибо дѣло недоказанное какъ могло бы быть знаніемъ?), ни незнаніе (потому что дѣло, касающееся существенности[1], какъ могло бы быть незнаніемъ?). Это-то именно правильное мнѣніе[2], вѣроятно, и есть средина между невѣжествомъ и разумностію. — Ты правду говоришь, сказалъ я. B. — Итакъ, что непрекрасно, того не заставляй быть безобразнымъ, равно какъ, что недобро, — быть злымъ. Поэтому и Эроса, если соглашаешься, что онъ ни добръ, ни прекрасенъ, не думай оттого почитать безобразнымъ и злымъ, а чѣмъ-то, говоритъ, среднимъ между этими крайностями. — Но вѣдь всѣми признано, сказалъ я, что онъ великій богъ. — О всѣхъ незнающихъ говоришь ты, спросила она, или и о знающихъ? — О всѣхъ вообще. — Тутъ она засмѣя-
- ↑ Дѣло, касающееся существенности — τὸ τοῦ ὄντος τυγχάνον. Подъ этими словами никакъ нельзя разумѣть идей, а разумѣются только правильныя мнѣнія, которыя хотя и въ области идеальнаго, однакожъ не утверждаются въ ней на основаніи, и потому не имѣютъ постоянства.
- ↑ Правильное мнѣніе — τὸ ὀρθὰ δοξάζειν. Ἡ δόξα относится къ вещамъ чувственнымъ и не заключаетъ въ себѣ познанія истины въ собственномъ смыслѣ слова: напротивъ, ἐπιστήμη относится къ ὄντως ὄντα, то-есть къ идеямъ, въ созерцаніи которыхъ только и постигается истина. Но такъ какъ δόξα, имѣя предметомъ вещи чувственныя, по мнѣнію Платона, и нечужда истины, и не имѣетъ устойчивости настоящаго знанія; то ясно, что она должна находиться μεταξὺ φρονήσεως καὶ ἀμαθίας. Theaet. p. 196 A sqq. Sophist, p. 263 sqq. Phileb. p. 87 A sqq. De Rep. V, p. 477 A sqq. VI, p. 506 C sqq.
ворил ей тогда почти то же, что теперь говорил мне Агатон, что, то есть, Эрос — великий бог и один из прекрасных; но она опровергла меня теми же доказательствами, какими я опроверг его, что, то есть, Эрос, по моим основаниям, ни прекрасен, ни добр. Я сказал ей: что̀ это ты, Диотима? Разве Эрос безобразен и зол? — А она в ответ: говори лучше; неужели думаешь, будто что не прекрасно, то непременно безобразно? — Непременно. — Неужели же что немудро, то невежественно? разве не знаешь, что между мудростию и невежеством есть нечто среднее? — Что 202. же это? — Так ты не знаешь, что правильное мнение, которого не можешь подтвердить доказательством, не есть ни знание (ибо дело недоказанное как могло бы быть знанием?), ни незнание (потому что дело, касающееся существенности[1], как могло бы быть незнанием?). Это-то именно правильное мнение[2], вероятно, и есть средина между невежеством и разумностью. — Ты правду говоришь, сказал я. B. — Итак, что непрекрасно, того не заставляй быть безобразным, равно как, что недобро, — быть злым. Поэтому и Эроса, если соглашаешься, что он ни добр, ни прекрасен, не думай оттого почитать безобразным и злым, а чем-то, говорит, средним между этими крайностями. — Но ведь всеми признано, сказал я, что он великий бог. — О всех незнающих говоришь ты, спросила она, или и о знающих? — О всех вообще. — Тут она засмея-
————————————
- ↑ Дело, касающееся существенности — τὸ τοῦ ὄντος τυγχάνον. Под этими словами никак нельзя разуметь идей, а разумеются только правильные мнения, которые хотя и в области идеального, однакож не утверждаются в ней на основании, и потому не имеют постоянства.
- ↑ Правильное мнение — τὸ ὀρθὰ δοξάζειν. Ἡ δόξα относится к вещам чувственным и не заключает в себе познания истины в собственном смысле слова: напротив, ἐπιστήμη относится к ὄντως ὄντα, то есть к идеям, в созерцании которых только и постигается истина. Но так как δόξα, имея предметом вещи чувственные, по мнению Платона, и нечужда истины, и не имеет устойчивости настоящего знания; то ясно, что она должна находиться μεταξὺ φρονήσεως καὶ ἀμαθίας. Theaet. p. 196 A sqq. Sophist, p. 263 sqq. Phileb. p. 87 A sqq. De Rep. V, p. 477 A sqq. VI, p. 506 C sqq.
