и доказывать что она для гражданскаго общества и человѣческой жизни нетолько пріятна, но и полезна, и благосклонно выслушаемъ ихъ, потому что сами получимъ выгоду, если E. она окажется нетолько пріятною, но и полезною. — Какъ не получить выгоды? сказалъ онъ. — А если нѣтъ, любезный другъ, то какъ любящіе что-нибудь, находя любовь свою неполезною, хотя черезъ силу, однакожъ удерживаются: такъ и мы, благодаря тому, что воспитаніе подъ прекраснымъ правленіемъ внушило намъ любовь къ такой поэзіи, будемъ казаться 608. благосклонными къ ней, какъ къ наилучшей и самой истинной; но когда она не въ состояніи будетъ оправдаться, — станемъ слушать ее подъ обаяніемъ ума и заговора, о которомъ упоминали, остерегаясь, какъ бы снова не поддаться ребячьей и площадной любви. Будемъ знать, что не слѣдуетъ заниматься этою поэзіею, какбы она имѣла въ виду истинное и серьёзное: напротивъ, внимающій ей долженъ быть остороженъ, боясь за внутреннее свое правленіе, и помнить то, что̀ мы говорили о ней. — Совершенно согласенъ, сказалъ онъ. — Вѣдь B. это — великій подвигъ, любезный Главконъ, примолвилъ я, — великій не въ той лишь степени, въ какой кажется, быть ли, то-есть, добрымъ, или злымъ; это такой подвигъ, что ни честь, ни богатство, ни всякая власть, ни самая поэзія не стоютъ того, чтобы для нихъ мы нерадѣли о справедливости и прочихъ добродѣтеляхъ. — Основываясь на томъ, что разсмотрѣно, я соглашаюсь съ тобою, сказалъ онъ; да полагаю, что согласится и всякій. —
Однакожъ, мы не разсмотрѣли еще, замѣтилъ я, C. величайшаго воздаянія за добродѣтель и предполагаемыхъ наградъ. — Это будетъ великость изумительная, сказалъ онъ, если есть награды другія, больше тѣхъ, о которыхъ было говорено. — Но въ короткомъ времени чему быть великому! примолвилъ я. Вѣдь все это-то время — отъ дѣтства до старости, — сравнительно съ цѣлымъ временемъ, должно быть какое-то короткое[1]. — Даже
- ↑ Эту мысль весьма хорошо и съ разныхъ сторонъ раскрываетъ Сенека
и доказывать что она для гражданского общества и человеческой жизни нетолько приятна, но и полезна, и благосклонно выслушаем их, потому что сами получим выгоду, если E. она окажется нетолько приятною, но и полезною. — Как не получить выгоды? сказал он. — А если нет, любезный друг, то как любящие что-нибудь, находя любовь свою неполезною, хотя через силу, однакож удерживаются: так и мы, благодаря тому, что воспитание под прекрасным правлением внушило нам любовь к такой поэзии, будем казаться 608. благосклонными к ней, как к наилучшей и самой истинной; но когда она не в состоянии будет оправдаться, — станем слушать ее под обаянием ума и заговора, о котором упоминали, остерегаясь, как бы снова не поддаться ребячьей и площадной любви. Будем знать, что не следует заниматься этою поэзиею, как бы она имела в виду истинное и серьёзное: напротив, внимающий ей должен быть осторожен, боясь за внутреннее свое правление, и помнить то, что̀ мы говорили о ней. — Совершенно согласен, сказал он. — Ведь B. это — великий подвиг, любезный Главкон, примолвил я, — великий не в той лишь степени, в какой кажется, быть ли, то есть, добрым, или злым; это такой подвиг, что ни честь, ни богатство, ни всякая власть, ни самая поэзия не стоют того, чтобы для них мы нерадели о справедливости и прочих добродетелях. — Основываясь на том, что рассмотрено, я соглашаюсь с тобою, сказал он; да полагаю, что согласится и всякий. —
Однакож, мы не рассмотрели еще, заметил я, C. величайшего воздаяния за добродетель и предполагаемых наград. — Это будет великость изумительная, сказал он, если есть награды другие, больше тех, о которых было говорено. — Но в коротком времени чему быть великому! примолвил я. Ведь всё это-то время — от детства до старости, — сравнительно с целым временем, должно быть какое-то короткое[1]. — Даже
————————————
- ↑ Эту мысль весьма хорошо и с разных сторон раскрывает Сенека
