хотятъ жить счастливо, по прожитіи же получить приличный жребій тамъ, то обязаны ничего другаго не совершать, развѣ между дѣломъ. — Ты, кажется, въ самомъ дѣлѣ серьезно говоришь, Сократъ, сказалъ онъ; но я думаю, что многіе изъ слышащихъ это стали бы еще серьезнѣе противорѣчить тебѣ и никакъ не повѣрили бы, начиная съ Тразимаха. — Не D. ссорь меня съ Тразимахомъ, сказалъ я; мы новые друзья, да и прежде не были врагами. Вѣдь мы не оставимъ ничего безъ испытанія, пока не убѣдимъ и этого и другихъ, и не успѣемъ въ чемъ-нибудь относительно той жизни, въ которую снова родившись, заведемъ тотъ же разговоръ. — Не на долгое же время откладываешь ты[1] сказалъ онъ. — даже ни на какое, примолвилъ я, если сравнивать его со всѣмъ. Что этимъ словамъ не вѣритъ толпа, — удивляться нечему. Вѣдь она никогда не видала того, о чемъ теперь говорится, и скорѣе думаетъ, E. что подобныя слова составляются одно съ другимъ умышленно, а не соединяются сами собою, какъ теперь; она не видывала и человѣка, носящаго въ себѣ образъ и подобіе добродѣтели, и какъ дѣломъ, такъ и словомъ достигшаго до возможнаго совершенства, да еще господствующаго надъ такимъ же городомъ, 499. — не видывала никогда, ни одного ни многихъ[2]. Или думаешь? — Нѣтъ. — Она не довольно также вслушивалась, почтеннѣйшій, въ прекрасныя и свободныя
- ↑ Не на долгое же время откладываешь ты, — отвѣтъ, очевидно, ироническій, вызвавшій у Сократа мысль глубоко философскую, что, то-есть, поприще философствованія въ этой жизни, до новаго рожденія въ будущей, въ сравненіи съ вѣчностію ничего не значитъ. Такая же почти мысль встрѣчается въ книгѣ X, p. 608 C.
- ↑ Сократъ хочетъ сказать то, что греческій народъ дошелъ наконецъ до совершеннаго отрицанія истины безсмертія; потому что ученіе объ этомъ почиталъ искуственно составленною сказкою, чрезъ подборъ словъ и выраженій, а не естественнымъ развитіемъ положеній, вытекающихъ изъ природы человѣческаго духа. Сила такого отрицанія поддерживалась у нихъ и тѣмъ, что они ни-
ла, которые питались уроками софистовъ. Оно имѣло значеніе пословицы и означало самостоятельное и свободное занятіе философіею. О такомъ именно занятіи говорится и здѣсь: время послѣ увольненія отъ службы, или послѣдніе годы жизни надобно посвящать философіи, для приготовленія къ жизни будущей. Phædon, p. 64 B — 69 E.
хотят жить счастливо, по прожитии же получить приличный жребий там, то обязаны ничего другого не совершать, разве между делом. — Ты, кажется, в самом деле серьезно говоришь, Сократ, сказал он; но я думаю, что многие из слышащих это стали бы еще серьезнее противоречить тебе и никак не поверили бы, начиная с Тразимаха. — Не D. ссорь меня с Тразимахом, сказал я; мы новые друзья, да и прежде не были врагами. Ведь мы не оставим ничего без испытания, пока не убедим и этого и других, и не успеем в чём-нибудь относительно той жизни, в которую снова родившись, заведем тот же разговор. — Не на долгое же время откладываешь ты[1] сказал он. — даже ни на какое, примолвил я, если сравнивать его со всем. Что этим словам не верит толпа, — удивляться нечему. Ведь она никогда не видала того, о чём теперь говорится, и скорее думает, E. что подобные слова составляются одно с другим умышленно, а не соединяются сами собою, как теперь; она не видывала и человека, носящего в себе образ и подобие добродетели, и как делом, так и словом достигшего до возможного совершенства, да еще господствующего над таким же городом, 499. — не видывала никогда, ни одного ни многих[2]. Или думаешь? — Нет. — Она не довольно также вслушивалась, почтеннейший, в прекрасные и свободные
————————————
- ↑ Не на долгое же время откладываешь ты, — ответ, очевидно, иронический, вызвавший у Сократа мысль глубоко философскую, что, то есть, поприще философствования в этой жизни, до нового рождения в будущей, в сравнении с вечностью ничего не значит. Такая же почти мысль встречается в книге X, p. 608 C.
- ↑ Сократ хочет сказать то, что греческий народ дошел наконец до совершенного отрицания истины бессмертия; потому что учение об этом почитал искусственно составленною сказкою, чрез подбор слов и выражений, а не естественным развитием положений, вытекающих из природы человеческого духа. Сила такого отрицания поддерживалась у них и тем, что они ни-
ла, которые питались уроками софистов. Оно имело значение пословицы и означало самостоятельное и свободное занятие философиею. О таком именно занятии говорится и здесь: время после увольнения от службы, или последние годы жизни надобно посвящать философии, для приготовления к жизни будущей. Phædon, p. 64 B — 69 E.
