имѣется различіе, и которую изъ нихъ долженъ пріобрѣсть человѣкъ, желающій быть блаженнымъ, — замѣтятъ ли его боги и люди, или не замѣтятъ. Все это откроется весьма легко, говоритъ онъ, если по тѣмъ добродѣтелямъ общества, которыя уже извѣстны, мы изслѣдуемъ то, что еще темно, то-есть природу справедливости. Такъ какъ созданное нами общество совершенно, то само собою разумѣется, что оно должно заключать въ себѣ тѣ четыре вида добродѣтели, которыми условливается всякое совершенство, то-есть: мудрость, мужество, разсудительность и справедливость. Благоразуміе или мудрость общества усматривается не въ томъ, что въ немъ есть разнаго рода мастера, хотя бы они составляли значительное число гражданъ, а въ томъ особенно, что оно мудро управляется; и когда эта мудрость принадлежитъ тѣмъ, которые управляютъ обществомъ, тогда, — понятно, — она должна выразиться благоразуміемъ и цѣлаго общества. То же надобно сказать и о мужествѣ. Мужество приписывается цѣлому обществу — не потому, что всѣ отдѣльные граждане отличаются этою добродѣтелію, а потому что мужественны его стражи, которые такъ воспитаны и обучены, что знаютъ, чего надобно бояться, какъ страшнаго, и какимъ образомъ должно удалять угрожающія обществу опасности. P. 427 C — 430 C. Но не такова въ этомъ отношеніи разсудительность. Она усматривается въ томъ, что человѣкъ можетъ управлять своими страстями и какбы одерживать побѣду надъ самимъ собою. Поэтому наше общество должно отличаться разсудительностію въ тѣхъ видахъ, что оно управляется мужами мудрыми, которые имѣютъ довольно силы обуздывать страсти толпы и направлять ихъ къ добрымъ цѣлямъ. Изъ этого видно, что разсудительность свойственна не одной какой-нибудь части государства, но должна господствовать во всѣхъ его слояхъ и повсюду умѣрять страстныя движенія гражданъ. P. 430 C — 432 A. Теперь надобно изслѣдовать справедливость. Донынѣ недоставало у насъ такой добродѣтели, которая заключала бы въ себѣ начало и причину упомянутыхъ выше добродѣтелей и сообщала бы имъ твердость и постоянство. Все это дѣлаетъ справедливость; ибо она стремится къ тому, чтобы всякая часть общества вѣрно исполняла свои обязанности и не
имеется различие, и которую из них должен приобресть человек, желающий быть блаженным, — заметят ли его боги и люди, или не заметят. Всё это откроется весьма легко, говорит он, если по тем добродетелям общества, которые уже известны, мы исследуем то, что еще темно, то есть природу справедливости. Так как созданное нами общество совершенно, то само собою разумеется, что оно должно заключать в себе те четыре вида добродетели, которыми условливается всякое совершенство, то есть: мудрость, мужество, рассудительность и справедливость. Благоразумие или мудрость общества усматривается не в том, что в нём есть разного рода мастера, хотя бы они составляли значительное число граждан, а в том особенно, что оно мудро управляется; и когда эта мудрость принадлежит тем, которые управляют обществом, тогда, — понятно, — она должна выразиться благоразумием и целого общества. То же надобно сказать и о мужестве. Мужество приписывается целому обществу — не потому, что все отдельные граждане отличаются этою добродетелию, а потому что мужественны его стражи, которые так воспитаны и обучены, что знают, чего надобно бояться, как страшного, и каким образом должно удалять угрожающие обществу опасности. P. 427 C — 430 C. Но не такова в этом отношении рассудительность. Она усматривается в том, что человек может управлять своими страстями и как бы одерживать победу над самим собою. Поэтому наше общество должно отличаться рассудительностью в тех видах, что оно управляется мужами мудрыми, которые имеют довольно силы обуздывать страсти толпы и направлять их к добрым целям. Из этого видно, что рассудительность свойственна не одной какой-нибудь части государства, но должна господствовать во всех его слоях и повсюду умерять страстные движения граждан. P. 430 C — 432 A. Теперь надобно исследовать справедливость. Доныне недоставало у нас такой добродетели, которая заключала бы в себе начало и причину упомянутых выше добродетелей и сообщала бы им твердость и постоянство. Всё это делает справедливость; ибо она стремится к тому, чтобы всякая часть общества верно исполняла свои обязанности и не
