щей, напримѣръ, или хлѣбникъ, или поваръ, или ткачь, E. или сапожникъ, или кожевникъ. И нѣтъ ничего удивительнаго, что такой человѣкъ окажется попечителемъ тѣла — и себѣ, и другому, и каждому; онъ не знаетъ, что, кромѣ всѣхъ этихъ занятій, есть искуства гимнастическое и врачебное, которыя имѣютъ истинное попеченіе о тѣлѣ, которыя должны начальствовать надъ всѣми тѣми искуствами и пользоваться ихъ дѣлами съ сознаніемъ того, что такая-то пища, 518. либо такое-то питье полезно для крѣпости тѣла, или вредно, тогда какъ тѣ другія искуства не знаютъ этого. И вотъ почему тѣ другія искуства въ своей дѣятельности касательно тѣла суть рабскія, услуживающія и несвободныя, а гимнастическое и врачебное въ отношеніи къ нимъ справедливо почитаются господствующими. То же самое и въ разсужденіи души. Да иногда ты, кажется, и понимаешь мои слова и соглашаешься, какбы зная, что̀ я говорю; а потомъ, немного спустя, приходишь къ мысли, что въ городѣ бывали граждане B. прекрасные и добрые. Но когда я спрашиваю, кто они, ты указываешь мнѣ, повидимому, на такихъ же людей въ отношеніи къ дѣламъ политическимъ, какъ еслибы я спросилъ тебя о дѣлахъ гимнастическихъ, кто были, или теперь есть попечители тѣлъ, а ты очень серьезно отвѣчалъ бы мнѣ: хлѣбникъ Ѳеоріонъ, описатель повареннаго дѣла въ Сициліи, Миѳэкъ, и торговецъ Сарамвъ, говоря, что они-то дивно пеклись о тѣлахъ, — одинъ приготовлялъ чудесный хлѣбъ, другой C. — кушанье, третій — вино. Можетъ быть, въ то время тебѣ стало бы досадно, еслибы я сказалъ на это: человѣкъ! ты нисколько не знаешь гимнастики, когда называешь людей, услуживающихъ и угождающихъ пожеланіямъ, въ которыхъ они не смыслятъ ничего прекраснаго и добраго. Такіе искусники, хвалимые нами, если случится, наполнивъ и начинивъ тѣла
цѣнность продаваемыхъ вещей, чрезъ то самое теряютъ уваженіе къ себѣ общества. По крайней мѣрѣ у Грековъ κάπηλοι не пользовались выгоднымъ мнѣніемъ согражданъ. Heindorf. ad h. l. ad Horat. Satyr. 1, 1, 6. къ Протаг. 372 C.
щей, например, или хлебник, или повар, или ткачь, E. или сапожник, или кожевник. И нет ничего удивительного, что такой человек окажется попечителем тела — и себе, и другому, и каждому; он не знает, что, кроме всех этих занятий, есть искусства гимнастическое и врачебное, которые имеют истинное попечение о теле, которые должны начальствовать над всеми теми искусствами и пользоваться их делами с сознанием того, что такая-то пища, 518. либо такое-то питье полезно для крепости тела, или вредно, тогда как те другие искусства не знают этого. И вот почему те другие искусства в своей деятельности касательно тела суть рабские, услуживающие и несвободные, а гимнастическое и врачебное в отношении к ним справедливо почитаются господствующими. То же самое и в рассуждении души. Да иногда ты, кажется, и понимаешь мои слова и соглашаешься, как бы зная, что̀ я говорю; а потом, немного спустя, приходишь к мысли, что в городе бывали граждане B. прекрасные и добрые. Но когда я спрашиваю, кто они, ты указываешь мне, по-видимому, на таких же людей в отношении к делам политическим, как если бы я спросил тебя о делах гимнастических, кто были, или теперь есть попечители тел, а ты очень серьезно отвечал бы мне: хлебник Феорион, описатель поваренного дела в Сицилии, Мифэк, и торговец Сарамв, говоря, что они-то дивно пеклись о телах, — один приготовлял чудесный хлеб, другой C. — кушанье, третий — вино. Может быть, в то время тебе стало бы досадно, если бы я сказал на это: человек! ты нисколько не знаешь гимнастики, когда называешь людей, услуживающих и угождающих пожеланиям, в которых они не смыслят ничего прекрасного и доброго. Такие искусники, хвалимые нами, если случится, наполнив и начинив тела
————————————
ценность продаваемых вещей, чрез то самое теряют уважение к себе общества. По крайней мере у Греков κάπηλοι не пользовались выгодным мнением сограждан. Heindorf. ad h. l. ad Horat. Satyr. 1, 1, 6. к Протаг. 372 C.
