Сокр. Однакожъ я спрашиваю-то не по любви къ спору, а потому, что дѣйствительно хочу знать, какимъ образомъ должно быть управляемо наше общество, и приступившій къ дѣламъ города будетъ ли у насъ имѣть, C. какую-нибудь иную заботу, кромѣ той, какъ бы намъ, гражданамъ, сдѣлаться наилучшими. Не согласились ли мы уже нѣсколько разъ, что въ этомъ именно состоитъ долгъ политика? Согласились или нѣтъ? — Отвѣчай. — Я за тебя отвѣчаю, что согласились. — Если же мужъ добрый обязанъ этимъ услуживать своему городу, то подумай теперь и скажи: тѣ мужи, о которыхъ недавно упоминалъ ты, — Периклъ, Кимонъ, Мильтіадъ, Ѳемистоклъ, — еще ли кажется D. тебѣ, были гражданами добрыми?
Калл. Мнѣ-то кажется.
Сокр. А если добрыми, то явно, что каждый изъ нихъ дѣлалъ худшихъ своихъ гражданъ лучшими. Дѣлалъ или нѣтъ?
Да.
Сокр. Когда, то-есть, Периклъ начиналъ говорить народу, Аѳиняне были хуже, чѣмъ тогда, когда онъ оканчивалъ свою рѣчь?
Калл. Можетъ быть.
Сокр. Но на основаніи допущеннаго, говори уже не можетъ быть, а необходимо, какъ скоро онъ былъ добрымъ-то гражданиномъ.
Калл. Такъ что жъ?E.
Сокр. Ничего. Скажи-ка мнѣ къ этому вотъ что: говорятъ ли, что чрезъ Перикла Аѳиняне стали лучшими, или утверждаютъ противное, — что они испорчены Перикломъ[1]?
- ↑ Показавъ, что ораторы не должны льстить народу и стремиться къ личной пользѣ, Сократъ естественно не могъ уже одобрить управленія Периклова; потому что съ того самаго времени, какъ началъ Периклъ управлять республикою, Аѳиняне стали болѣе и болѣе портиться нравственно, — предавались лѣности и праздности, непрестанно искали увеселеній, цѣлые дни проводили то въ театрахъ, то въ циркахъ, то въ общественныхъ собра-
Сокр. Однакож я спрашиваю-то не по любви к спору, а потому, что действительно хочу знать, каким образом должно быть управляемо наше общество, и приступивший к делам города будет ли у нас иметь, C. какую-нибудь иную заботу, кроме той, как бы нам, гражданам, сделаться наилучшими. Не согласились ли мы уже несколько раз, что в этом именно состоит долг политика? Согласились или нет? — Отвечай. — Я за тебя отвечаю, что согласились. — Если же муж добрый обязан этим услуживать своему городу, то подумай теперь и скажи: те мужи, о которых недавно упоминал ты, — Перикл, Кимон, Мильтиад, Фемистокл, — еще ли кажется D. тебе, были гражданами добрыми?
Калл. Мне-то кажется.
Сокр. А если добрыми, то явно, что каждый из них делал худших своих граждан лучшими. Делал или нет?
Калл. Да.
Сокр. Когда, то есть, Перикл начинал говорить народу, Афиняне были хуже, чем тогда, когда он оканчивал свою речь?
Калл. Может быть.
Сокр. Но на основании допущенного, говори уже не может быть, а необходимо, как скоро он был добрым-то гражданином.
Калл. Так что ж?E.
Сокр. Ничего. Скажи-ка мне к этому вот что: говорят ли, что чрез Перикла Афиняне стали лучшими, или утверждают противное, — что они испорчены Периклом[1]?
————————————
- ↑ Показав, что ораторы не должны льстить народу и стремиться к личной пользе, Сократ естественно не мог уже одобрить управления Периклова; потому что с того самого времени, как начал Перикл управлять республикою, Афиняне стали более и более портиться нравственно, — предавались лености и праздности, непрестанно искали увеселений, целые дни проводили то в театрах, то в цирках, то в общественных собра-
