чѣмъ одного, и рабовъ своихъ — лучшими, чѣмъ ты, поколику они сильнѣе тебя! Такъ скажи опять сначала, что̀ разумѣешь ты подъ словомъ «лучше», если не разумѣешь сильнѣйшихъ? Да преподай мнѣ это спокойнѣе, чудный человѣкъ, E. чтобы я не ушелъ отъ тебя.
Калл. Шутишь, Сократъ.
Сокр. Нѣтъ, Калликлъ, клянусь Зиѳомъ, именемъ котораго ты сейчасъ долго шутилъ надо мною. Скажи-ка, пожалуйста, кого называешь ты лучшими?
Калл. Я — превосходнѣйшихъ.
Сокр. Видишь ли? самъ только перебираешь имена, ничего не объясняя. Не бойсь, не скажешь, что лучшими и высшими называешь либо умнѣйшихъ, либо кого другаго?
Калл. Но клянусь Зевсомъ, что этихъ-то именно я и разумѣю.
Сокр. Слѣдовательно иногда одинъ умный, по твоему 490. мнѣнію, выше тысячи неразумныхъ, и первый долженъ быть начальникомъ, а послѣдніе — подчиненными; начальнику же слѣдуетъ преобладать предъ подчиненными. Это-то, кажется, хочешь ты сказать, — и тутъ я не ловлю словъ, — если одинъ выше тысячи.
B.Калл. Да, это самое говорю я; ибо это самое почитаю справедливымъ по природѣ, чтобы, то-есть, лучшій и разумнѣйшій начальствовалъ и преобладалъ предъ тѣми, которые хуже его.
Сокр. Помни же это и смотри, что̀ ты опять говоришь. Еслибы всѣ люди, какъ и мы теперь, находились въ одномъ мѣстѣ, и у всѣхъ насъ вообще было много пищи и питья, а между тѣмъ наше общество состояло бы изъ лицъ разнаго рода, — изъ людей сильныхъ и слабыхъ, и одинъ изъ насъ, какъ врачь, былъ бы въ этомъ отношеніи умнѣе, хотя сравнительно съ иными имѣлъ бы больше, а съ другими — меньше силы; то не правда ли, что этого умнѣйшаго изъ насъ въ упомянутомъ отношеніи надлежало бы почитать лучшимъ и высшимъ?
чем одного, и рабов своих — лучшими, чем ты, поколику они сильнее тебя! Так скажи опять сначала, что̀ разумеешь ты под словом «лучше», если не разумеешь сильнейших? Да преподай мне это спокойнее, чудный человек, E. чтобы я не ушел от тебя.
Калл. Шутишь, Сократ.
Сокр. Нет, Калликл, клянусь Зифом, именем которого ты сейчас долго шутил надо мною. Скажи-ка, пожалуйста, кого называешь ты лучшими?
Калл. Я — превосходнейших.
Сокр. Видишь ли? сам только перебираешь имена, ничего не объясняя. Не бойсь, не скажешь, что лучшими и высшими называешь либо умнейших, либо кого другого?
Калл. Но клянусь Зевсом, что этих-то именно я и разумею.
Сокр. Следовательно иногда один умный, по твоему 490. мнению, выше тысячи неразумных, и первый должен быть начальником, а последние — подчиненными; начальнику же следует преобладать пред подчиненными. Это-то, кажется, хочешь ты сказать, — и тут я не ловлю слов, — если один выше тысячи.
B.Калл. Да, это самое говорю я; ибо это самое почитаю справедливым по природе, чтобы, то есть, лучший и разумнейший начальствовал и преобладал пред теми, которые хуже его.
Сокр. Помни же это и смотри, что̀ ты опять говоришь. Если бы все люди, как и мы теперь, находились в одном месте, и у всех нас вообще было много пищи и питья, а между тем наше общество состояло бы из лиц разного рода, — из людей сильных и слабых, и один из нас, как врачь, был бы в этом отношении умнее, хотя сравнительно с иными имел бы больше, а с другими — меньше силы; то не правда ли, что этого умнейшего из нас в упомянутом отношении надлежало бы почитать лучшим и высшим?
