четать эти крайности. Онъ создалъ изящный языкъ высшаго стиля, — такой языкъ, который годился и для выраженія его идей и для увлеченія слушателей, былъ и новъ и ясенъ, и ученъ и роскошенъ, и точенъ и блистателенъ. Древніе называли его языкомъ боговъ, такъ какъ самаго Платона — царемъ философовъ,[1] и говорили, что самъ Юпитеръ, если бы онъ захотѣлъ объясняться словомъ человѣческимъ, употребилъ бы слово Платона[2]. Другіе, не столь восторженные цѣнители Платонова языка, слышали въ немъ по крайней мѣрѣ гармонію музыки[3]. Пока Платонъ, какъ свидѣтельствуетъ Діонисій[4], подражая своему учителю, говорилъ безъ натяжекъ и изысканности, простая рѣчь его была невыразимо пріятна и увлекательна: тогда она казалась чище и правильнѣе нарочито обработанной рѣчи другихъ; тогда она была ясна, какъ день, и не заключала въ себѣ ни одного лишняго слова. Но, говоря о языкѣ Платона, мы имѣемъ особенное право положиться въ этомъ отношеніи на судъ Цицерона, какъ отличнаго между Римлянами эллиниста и знаменитаго оратора. Онъ признается[5], что своею славою и успѣхами на каѳедрѣ ораторской обязанъ не наставленіямъ риторовъ, а изученію Платоновыхъ сочиненій, и думаетъ, что изъ того же источника почерпнулъ свое краснорѣчіе и Димосѳенъ, бывшій, какъ сказано выше, усерднымъ слушателемъ Платона. Сдѣлаемъ еще одно замѣчаніе. Платонъ писалъ прозою; но его проза, будучи
- ↑ Cic. de orat. 1. II.
- ↑ Dionys. de admirab. vi dicendi in Demosth. VI. p. 1024.
- ↑ De compr. verb. VI. 101. Diog. L. III. 37, 38.
- ↑ De admirab. vi dicendi in Dem. VI. p. 965. et. sq de Platone ad Cn. Pomp. 758 et sq.
- ↑ Cicer. orat. V. 3. 4. Fateor, me oratorem, si modo sim, aut etiam quicunque sim, non ex rhetorum officinis, sed ex academiae spatiis extitisse. Illa enim sunt curricula multiplicium uberiorumque sermonum, in quibus Platonis primum sunt impressa vestigia; sed et hujus, et aliorum philosophorum disputationibus, et exagitatus maxime orator est et adjutus. Omnis enim ubertas et puasi silva dicendi, ducta ab illis est. Quod idem de Demosthene existimari potest, cujus ex epistolis intelligi licet, quam frequens fuerit Platonis auditor.
четать эти крайности. Он создал изящный язык высшего стиля, — такой язык, который годился и для выражения его идей и для увлечения слушателей, был и нов и ясен, и учен и роскошен, и точен и блистателен. Древние называли его языком богов, так как самого Платона — царем философов,[1] и говорили, что сам Юпитер, если бы он захотел объясняться словом человеческим, употребил бы слово Платона[2]. Другие, не столь восторженные ценители Платонова языка, слышали в нём по крайней мере гармонию музыки[3]. Пока Платон, как свидетельствует Дионисий[4], подражая своему учителю, говорил без натяжек и изысканности, простая речь его была невыразимо приятна и увлекательна: тогда она казалась чище и правильнее нарочито обработанной речи других; тогда она была ясна, как день, и не заключала в себе ни одного лишнего слова. Но, говоря о языке Платона, мы имеем особенное право положиться в этом отношении на суд Цицерона, как отличного между Римлянами эллиниста и знаменитого оратора. Он признается[5], что своею славою и успехами на кафедре ораторской обязан не наставлениям риторов, а изучению Платоновых сочинений, и думает, что из того же источника почерпнул свое красноречие и Димосфен, бывший, как сказано выше, усердным слушателем Платона. Сделаем еще одно замечание. Платон писал прозою; но его проза, будучи
————————————
- ↑ Cic. de orat. 1. II.
- ↑ Dionys. de admirab. vi dicendi in Demosth. VI. p. 1024.
- ↑ De compr. verb. VI. 101. Diog. L. III. 37, 38.
- ↑ De admirab. vi dicendi in Dem. VI. p. 965. et. sq de Platone ad Cn. Pomp. 758 et sq.
- ↑ Cicer. orat. V. 3. 4. Fateor, me oratorem, si modo sim, aut etiam quicunque sim, non ex rhetorum officinis, sed ex academiae spatiis extitisse. Illa enim sunt curricula multiplicium uberiorumque sermonum, in quibus Platonis primum sunt impressa vestigia; sed et hujus, et aliorum philosophorum disputationibus, et exagitatus maxime orator est et adjutus. Omnis enim ubertas et puasi silva dicendi, ducta ab illis est. Quod idem de Demosthene existimari potest, cujus ex epistolis intelligi licet, quam frequens fuerit Platonis auditor.
