въ содержаніе, ходъ и направленіе разговора. Въ приступѣ къ нему (p. 153 — 158) Платонъ аллегорически показываетъ, какъ надобно понимать разсудительность въ смыслѣ добродѣтели; въ первой части (p. 159 — 164) опровергаетъ понятія о разсудительности, составляемыя легкомысліемъ и невѣжествомъ народа; во второй (p. 165 — 175) изслѣдываетъ, можно ли понимать разсудительность, какъ чисто теоретическое знаніе, или способность разсуждать о себѣ и о всѣхъ вообще знаніяхъ, безъ приложенія разсужденій къ самому дѣлу, и полезна ли она въ этомъ смыслѣ; наконецъ въ заключеніи (p. 176) говоритъ, что изслѣдованія собесѣдниковъ не открыли, какъ надобно понимать разсудительность, и Сократъ признаетъ себя неспособнымъ опредѣлить ее. Разсмотримъ всѣ эти отдѣленія подробнѣе и, кстати, обратимъ вниманіе на основанія Аста, по которымъ онъ не даетъ мѣста Хармиду въ числѣ подлинныхъ разговоровъ Платона.
Главныя мысли вступленія таковы: Сократъ, по возвращеніи изъ Потидеи, приходитъ въ палестру и спрашиваетъ у встрѣтившихся съ нимъ знакомыхъ, въ какомъ состояніи теперь философія и кто изъ юношей въ настоящее время отличается мудростію и красотою. Критіасъ указываетъ ему на двоюроднаго своего брата Хармида, какъ перваго красавца; а Сократъ говоритъ: если у Хармида и душа въ красотѣ не уступаетъ тѣлу, то онъ непобѣдимъ; поэтому предлагаетъ разсмотрѣть ее. Зовутъ Хармида, который тогда жаловался на головную боль, — къ Сократу, который принялъ на себя роль врача. Послѣдній берется лечить голову какимъ-то листомъ и приговоромъ, безъ котораго листъ не можетъ имѣть дѣйствія; при томъ говоритъ, что этимъ средствомъ нельзя врачевать одинъ членъ, не врачуя цѣлаго тѣла, и нельзя также врачевать цѣлое тѣло, не врачуя души; а потому считаетъ необходимымъ начать пользованіе Хармида съ души его. Но Критіасъ увѣряетъ, что Хармидъ столь же разсудителенъ по душѣ, сколь прекрасенъ по тѣлу. Сократъ признаетъ это весьма естественнымъ, потому что, про-
в содержание, ход и направление разговора. В приступе к нему (p. 153 — 158) Платон аллегорически показывает, как надобно понимать рассудительность в смысле добродетели; в первой части (p. 159 — 164) опровергает понятия о рассудительности, составляемые легкомыслием и невежеством народа; во второй (p. 165 — 175) исследывает, можно ли понимать рассудительность, как чисто теоретическое знание, или способность рассуждать о себе и о всех вообще знаниях, без приложения рассуждений к самому делу, и полезна ли она в этом смысле; наконец в заключении (p. 176) говорит, что исследования собеседников не открыли, как надобно понимать рассудительность, и Сократ признает себя неспособным определить ее. Рассмотрим все эти отделения подробнее и, кстати, обратим внимание на основания Аста, по которым он не дает места Хармиду в числе подлинных разговоров Платона.
Главные мысли вступления таковы: Сократ, по возвращении из Потидеи, приходит в палестру и спрашивает у встретившихся с ним знакомых, в каком состоянии теперь философия и кто из юношей в настоящее время отличается мудростию и красотою. Критиас указывает ему на двоюродного своего брата Хармида, как первого красавца; а Сократ говорит: если у Хармида и душа в красоте не уступает телу, то он непобедим; поэтому предлагает рассмотреть ее. Зовут Хармида, который тогда жаловался на головную боль, — к Сократу, который принял на себя роль врача. Последний берется лечить голову каким-то листом и приговором, без которого лист не может иметь действия; при том говорит, что этим средством нельзя врачевать один член, не врачуя целого тела, и нельзя также врачевать целое тело, не врачуя души; а потому считает необходимым начать пользование Хармида с души его. Но Критиас уверяет, что Хармид столь же рассудителен по душе, сколь прекрасен по телу. Сократ признает это весьма естественным, потому что, про-
