ми, подставляя имъ различныя значенія словъ, какъ ногу, чтобы они споткнулись и упали, или, отдвигая сзади скамейку, C. когда кто хочетъ сѣсть, чтобы позабавиться и посмѣяться, какъ онъ опрокинется на спину. Думай же, что эти мудрецы подобнымъ образомъ шутятъ теперь и съ тобою, но потомъ они уже серьёзно раскроютъ тебѣ дѣло[1]; а я между тѣмъ попрошу ихъ исполнить обѣщаніе: вѣдь они обѣщались показать расположительную свою мудрость, но видно признали D. нужнымъ начать шуткою. И такъ, Эвтидемъ и Діонисіодоръ, до этой поры вы шутили и можетъ быть уже довольно нашутились. Теперь, постарайтесь убѣдить мальчика, что должно любить мудрость и добродѣтель. Впрочемъ, я сперва выскажу вамъ, какъ это понимаю, — чего хочу отъ васъ, и если покажусь невѣждою въ этомъ отношеніи, и человѣкомъ смѣшнымъ, вы не смѣйтесь надо мною; потому что одна жажда вашей мудрости возбуждаетъ во мнѣ смѣлость лепетать E. предъ вами. И такъ, слушая меня, удержитесь отъ смѣха вы и ученики ваши; а ты, сынъ Аксіоха, отвѣчай.
Точно ли всѣ люди желаютъ себѣ счастія? — Но можетъ быть это одинъ изъ тѣхъ смѣшныхъ вопросовъ, которыхъ теперь я такъ боюсь? Можетъ быть глупо и спрашивать объ этомъ? Въ самомъ дѣлѣ, кто не желаетъ себѣ счастія? — Конечно 279. нѣтъ такихъ, отвѣчалъ Клиніасъ. — Положимъ, сказалъ я; но далѣе-то: желая себѣ счастія, какъ сдѣлаться счастливымъ? не такъ ли, чтобъ получить много добра? Или можетъ быть этотъ вопросъ еще глупѣе прежняго? вѣдь дѣло и само по себѣ ясно. — Безъ сомнѣнія. — Пусть такъ; но между всѣми вещами, что называется добромъ? Или можетъ быть и это найти столь же легко, и не требуетъ усилій порядочнаго человѣка? Можетъ быть всякій скажетъ, что добро есть богатство. Не правда ли? — Правда, отвѣчалъ Клиніасъ. — Что оно состоитъ также въ здоровьѣ, красотѣ и про-
- ↑ Τοὐτωγέ σοι αὐτὼ τὰ σπουδαῖα ἐνδείξεσθον. Αυτὼ здѣсь очевидно не кстати. Гейндорфъ читаетъ αυτά: но это несообразно съ характеромъ греческой фразы: вѣрнѣе Шлейермахеръ: αὗ τὰ σπουδ.....
ми, подставляя им различные значения слов, как ногу, чтобы они споткнулись и упали, или, отдвигая сзади скамейку, C. когда кто хочет сесть, чтобы позабавиться и посмеяться, как он опрокинется на спину. Думай же, что эти мудрецы подобным образом шутят теперь и с тобою, но потом они уже серьёзно раскроют тебе дело[1]; а я между тем попрошу их исполнить обещание: ведь они обещались показать расположительную свою мудрость, но видно признали D. нужным начать шуткою. Итак, Эвтидем и Дионисиодор, до этой поры вы шутили и может быть уже довольно нашутились. Теперь, постарайтесь убедить мальчика, что должно любить мудрость и добродетель. Впрочем, я сперва выскажу вам, как это понимаю, — чего хочу от вас, и если покажусь невеждою в этом отношении, и человеком смешным, вы не смейтесь надо мною; потому что одна жажда вашей мудрости возбуждает во мне смелость лепетать E. пред вами. Итак, слушая меня, удержитесь от смеха вы и ученики ваши; а ты, сын Аксиоха, отвечай.
Точно ли все люди желают себе счастья? — Но может быть это один из тех смешных вопросов, которых теперь я так боюсь? Может быть глупо и спрашивать об этом? В самом деле, кто не желает себе счастья? — Конечно 279. нет таких, отвечал Клиниас. — Положим, сказал я; но далее-то: желая себе счастья, как сделаться счастливым? не так ли, чтоб получить много добра? Или может быть этот вопрос еще глупее прежнего? ведь дело и само по себе ясно. — Без сомнения. — Пусть так; но между всеми вещами, что называется добром? Или может быть и это найти столь же легко, и не требует усилий порядочного человека? Может быть всякий скажет, что добро есть богатство. Не правда ли? — Правда, отвечал Клиниас. — Что оно состоит также в здоровье, красоте и про-
————————————
- ↑ Τοὐτωγέ σοι αὐτὼ τὰ σπουδαῖα ἐνδείξεσθον. Αυτὼ здесь очевидно не кстати. Гейндорф читает αυτά: но это несообразно с характером греческой фразы: вернее Шлейермахер: αὗ τὰ σπουδ.....
