му человѣку невозможно постоянно быть добрымъ; но возможно одному и тому же дѣлаться и добрымъ и худымъ. Болѣе же всѣхъ бываютъ добрыми тѣ, которыхъ любятъ боги. Что все это было говорено противъ Питтака, еще болѣе подтверждается дальнѣйшимъ содержаніемъ пѣсни. Симонидъ говоритъ: По этому я не предаю своей жизни суетной и несбыточной надеждѣ, ища того, что невозможно, — совершенно непорочнаго человѣка между людьми, питающимися отъ плодовъ далеко населенной земли: если же найду его; то возвѣщу вамъ. Такъ сильно и во всей своей пѣсни D. нападаетъ онъ на изрѣченіе Питтака. Я хвалилъ бы и любилъ всякаго охотно[1], кто не дѣлалъ бы ничего постыднаго: а съ необходимостію и боги не воюютъ[2]. Вотъ и это сказано для прежней цѣли: вѣдь Симонидъ не былъ столь простъ, чтобы вызывался хвалить человѣка, который охотно не сдѣлалъ ничего худаго, какъ будто есть люди, охотно дѣлающіе зло. Я думаю почти такъ, что ни одному мудрецу не приходило въ умъ, будто человѣкъ грѣшитъ охотно[3], и охотно совершаетъ постыдные, или худые поступки. Мудрые E. люди знали, что всѣ, дѣлающіе постыдное и худое, дѣлаютъ
- ↑ Я хвалилъ бы и любилъ всякаго охотно, кто не дѣлалъ бы, и пр. Моментъ, къ которому Сократъ направляетъ свое объясненіе, въ русскомъ переводѣ удержанъ быть не можетъ. Погречески стоитъ: πάντας δὲ ἐπαίνημι καὶ φιλέω ἑκὼν ὅςτις ἔρδῃ и пр. Вопросъ ο словѣ ἐκών: относить ли его къ глаголамъ ἐπαίνημι καὶ φιλέω, или къ глаголу ἔρδη; въ подобныхъ случаяхъ Греки не раздѣляютъ рѣчи запятою.
- ↑ Выраженіе: съ необходимостію и боги не воюютъ, ἀνάγκῃ δ᾽ οὐδὲ θεοὶ μάχονται, — было у Грековъ пословицею Ср. Legg. VII. 818. A. Liban. Epist. 552. p. 269. καὶ θεῶν ἀνάγκη κρείττων, ὡς ὁ τῶν σοφῶν λόγος.
- ↑ Это ученіе Сократа, по видимому, ведетъ къ фатализму: но самая цѣль настоящаго разговора доказываетъ противное. Ниже говорится, что заблужденіе есть плодъ незнанія; а кто знаетъ и однакожъ грѣшитъ, для того грѣхъ есть уже не зло, а добро; слѣдовательно онъ въ сознаніи дѣлаетъ охотно не какъ первое, а какъ послѣднее. Само собою явствуетъ, что это усиліе ума согласить владычество грѣха съ свободою человѣка весьма слабо: но мудрецъ — язычникъ и не могъ сказать ничего лучше. Платонъ въ рѣшеніи этого вопроса простерся далѣе Сократа. Въ его ученіи по крайней мѣрѣ есть основаніе, на которомъ можно было психологически изслѣдовать причину человѣческой наклонности къ грѣхамъ и заблужденіямъ. Необходимость грѣшить для человѣка мыслящаго во всѣ времена долженствовала быть урокомъ очень поучительнымъ.
му человеку невозможно постоянно быть добрым; но возможно одному и тому же делаться и добрым и худым. Более же всех бывают добрыми те, которых любят боги. Что всё это было говорено против Питтака, еще более подтверждается дальнейшим содержанием песни. Симонид говорит: Поэтому я не предаю своей жизни суетной и несбыточной надежде, ища того, что невозможно, — совершенно непорочного человека между людьми, питающимися от плодов далеко населенной земли: если же найду его; то возвещу вам. Так сильно и во всей своей песни D. нападает он на изречение Питтака. Я хвалил бы и любил всякого охотно[1], кто не делал бы ничего постыдного: а с необходимостию и боги не воюют[2]. Вот и это сказано для прежней цели: ведь Симонид не был столь прост, чтобы вызывался хвалить человека, который охотно не сделал ничего худого, как будто есть люди, охотно делающие зло. Я думаю почти так, что ни одному мудрецу не приходило в ум, будто человек грешит охотно[3], и охотно совершает постыдные, или худые поступки. Мудрые E. люди знали, что все, делающие постыдное и худое, делают
————————————
- ↑ Я хвалил бы и любил всякого охотно, кто не делал бы, и пр. Момент, к которому Сократ направляет свое объяснение, в русском переводе удержан быть не может. По-гречески стоит: πάντας δὲ ἐπαίνημι καὶ φιλέω ἑκὼν ὅςτις ἔρδῃ и пр. Вопрос ο слове ἐκών: относить ли его к глаголам ἐπαίνημι καὶ φιλέω, или к глаголу ἔρδη; в подобных случаях Греки не разделяют речи запятою.
- ↑ Выражение: с необходимостию и боги не воюют, ἀνάγκῃ δ᾽ οὐδὲ θεοὶ μάχονται, — было у Греков пословицею Ср. Legg. VII. 818. A. Liban. Epist. 552. p. 269. καὶ θεῶν ἀνάγκη κρείττων, ὡς ὁ τῶν σοφῶν λόγος.
- ↑ Это учение Сократа, по-видимому, ведет к фатализму: но самая цель настоящего разговора доказывает противное. Ниже говорится, что заблуждение есть плод незнания; а кто знает и однакож грешит, для того грех есть уже не зло, а добро; следовательно он в сознании делает охотно не как первое, а как последнее. Само собою явствует, что это усилие ума согласить владычество греха со свободою человека весьма слабо: но мудрец — язычник и не мог сказать ничего лучше. Платон в решении этого вопроса простерся далее Сократа. В его учении по крайней мере есть основание, на котором можно было психологически исследовать причину человеческой наклонности к грехам и заблуждениям. Необходимость грешить для человека мыслящего во все времена долженствовала быть уроком очень поучительным.
