нашъ діалогъ скорѣе за продолженіе его. Въ пользу указаннаго предположенія прежде всего служитъ то, что въ Софистѣ мы встрѣчаемся съ нѣкоторыми подробно развитыми мыслями, высказанными въ Парменидѣ лишь вскользь. Основаніе для значенія идей, какъ орудій познанія, исходитъ изъ приведенія въ извѣстность условій возможности сужденій вообще. Эта возможность предполагаетъ, что основныя опредѣленія чистаго мышленія способны ко взаимному соединенію: единство способно соединяться со множествомъ, тожество съ различіемъ, количество съ качествомъ и т. д. Въ цѣляхъ познаванія такія соединенія должны быть возможны, несмотря на кажущееся взаимоисключеніе. Всестороннее проведеніе этого взгляда требовало системы коренныхъ опредѣленій мышленія, съ чѣмъ мы и встрѣчаемся въ первыхъ дедукціяхъ Парменида. Въ Софистѣ мы находимъ дальнѣйшее, болѣе глубокое и детальное развитіе этой мысли, находимъ и самыя опредѣленія мышленія, всесторонне разсмотрѣнныя и изученныя. Въ 24 главѣ Парменида мы сталкиваемся съ гипотезой: единое не существуетъ. Такая гипотеза даетъ поводъ къ выясненію самаго понятія несущаго. Если мы посмотримъ, какъ разрѣшается этотъ вопросъ въ Парменидѣ, и сравнимъ съ тѣмъ, что находимъ по этому же поводу въ Софистѣ, то окажется, что опъ разрѣшается Софистомъ въ духѣ предшествующаго изслѣдованія, съ тою лишь разницей, что въ Парменидѣ ему не отведено столько мѣста, какъ въ Софистѣ, гдѣ онъ разсмотрѣнъ почти исчерпывающимъ образомъ. Все это не только указываетъ на несомнѣнное существованіе тѣсной связи между Парменидомъ и Софистомъ, по еще и заставляетъ смотрѣть на второй діалогъ, какъ на продолженіе перваго. Самая роль, отведенная Пармениду въ соименномъ діалогѣ, была бы крайне странною, если бы нашъ діалоги, съ его мѣткою критикою главы Элейской школы, критикою, исходящей при томъ отъ молодого неизвѣстнаго философа, предшествовалъ Пармениду. Какъ могъ бы Платонъ критику и дальнѣйшее развитіе и углубленіе основъ своего ученія вложить въ уста того самаго Парменида[1], ошибки котораго онъ только что передъ чѣмъ вскрылъ и отъ которыхъ отказался?[2] Затѣмъ, методъ чистой дедукціи, непосредственнаго выведенія слѣдствій изъ основныхъ пред-
наш диалог скорее за продолжение его. В пользу указанного предположения прежде всего служит то, что в Софисте мы встречаемся с некоторыми подробно развитыми мыслями, высказанными в Пармениде лишь вскользь. Основание для значения идей, как орудий познания, исходит из приведения в известность условий возможности суждений вообще. Эта возможность предполагает, что основные определения чистого мышления способны ко взаимному соединению: единство способно соединяться со множеством, тожество с различием, количество с качеством и т. д. В целях познавания такие соединения должны быть возможны, несмотря на кажущееся взаимоисключение. Всестороннее проведение этого взгляда требовало системы коренных определений мышления, с чем мы и встречаемся в первых дедукциях Парменида. В Софисте мы находим дальнейшее, более глубокое и детальное развитие этой мысли, находим и самые определения мышления, всесторонне рассмотренные и изученные. В 24 главе Парменида мы сталкиваемся с гипотезой: единое не существует. Такая гипотеза дает повод к выяснению самого понятия несущего. Если мы посмотрим, как разрешается этот вопрос в Пармениде, и сравним с тем, что находим по этому же поводу в Софисте, то окажется, что оп разрешается Софистом в духе предшествующего исследования, с тою лишь разницей, что в Пармениде ему не отведено столько места, как в Софисте, где он рассмотрен почти исчерпывающим образом. Всё это не только указывает на несомненное существование тесной связи между Парменидом и Софистом, по еще и заставляет смотреть на второй диалог, как на продолжение первого. Самая роль, отведенная Пармениду в соименном диалоге, была бы крайне странною, если бы наш диалоги, с его меткою критикою главы Элейской школы, критикою, исходящей при том от молодого неизвестного философа, предшествовал Пармениду. Как мог бы Платон критику и дальнейшее развитие и углубление основ своего учения вложить в уста того самого Парменида[1], ошибки которого он только что перед чем вскрыл и от которых отказался?[2] Затем, метод чистой дедукции, непосредственного выведения следствий из основных пред-
