ту, снчала едва могла съ нимъ справиться, такой онъ былъ неуклюжій, точно чурбанъ—со всѣхъ сторонъ торчатъ руки да ноги. Бѣдняжка пыхтѣлъ и фыркалъ ужасно; ёрзалъ у нея въ рукахъ: то свернется клубкомъ, то вытянется доской, того и гляди выскользнетъ. Много было Сонѣ хлопотъ удержать его на рукахъ!
Наконецъ, она приловчилась-таки къ нему, и, крѣпко забравъ его въ охапку, вышла съ нимъ погулять.
„Если не отнять у нихъ этого ребенка, они уморятъ его непремѣнно; мнѣ надо спасти его отъ вѣрной смерти!“ сказала Соня вслухъ.
Ребенокъ словно хрюкнулъ. „Что это съ нимъ?“ думаетъ удивленная Соня, и съ безпокойствомъ вглядывается ему въ лицо. Глядитъ, а сама думаетъ: „странный у него, признаться, носъ: будто не носъ, а скорѣе рыльцо; и глаза что-то ужь очень узки!….“ Однимъ словомъ, не по-
