Эта страница выверена
А лакей, съ радости должно быть, что огорошилъ Соню, опять за свое:
„А я просижу здѣсь и нынѣ и завтра и во вѣки вѣковъ“.
„Но что же мнѣ-то дѣлать?“
„А что угодно“, говоритъ лакей, и засвисталъ.
„Нечего съ нимъ толковать“, говоритъ Соня, доведенная до отчаянія. „Онъ набитый дуракъ!“ Пошла, сама отперла дверь и вошла.
Дверь отворялась прямо въ большую кухню; въ ней стоялъ дымъ коромысломъ. Посреди кухни, на скамьѣ о трехъ ножкахъ, сидѣла сама пиковая княгиня и няньчилась съ ребенкомъ; кухарка, около печки, нагнувшись надъ огромной кострюлей, мѣшала въ ней ложкой что-то, похожее на щи.
„Наложила же она въ нихъ луку и чесноку“, говоритъ Соня про себя и расчихалась. И вправду наложила! По всей
