ло не кому отпереть вамъ изъ дому. Второе, у нихъ тамъ идетъ такой гамъ, что никто не услышитъ, хоть сутки простой.“
И вправду изъ дому слышался шумъ необыкновенный: ревъ, чиханіе не умолкали, затѣмъ трескъ, громъ, будто кидаются блюдами, или кострюлями.
„Скажите, пожалуйста, какъ мнѣ войти въ домъ?” спросила Соня.
„И что стучаться безъ толку“, продолжаетъ лакей свое, будто не слыхалъ вопроса Сони. „Оно бы еще можно, кабы вы, примѣрно, стояли за дверью,—ну, постучались, я бы отперъ вамъ отсюда, а такъ, знаете….“ говоритъ лакей и глядитъ не на Соню, а вверхъ.
„Какой неучъ!“ думаетъ Соня. „Впрочемъ, можетъ быть онъ это не нарочно, а такъ, глаза у него сидятъ, что не сладитъ съ ними“, одумалась она. „Но хоть бы отвѣчалъ на то, что у него спрашива-
