Опять все замолкло, не слыхать ничего.
Вдругъ, Соня видитъ: брошенные камушки превращаются въ пирожки. „Что за диво! Попробовать развѣ съѣсть хоть одинъ“, пришло ей на умъ. „Какая-нибудь да выйдетъ перемѣна! Вырости еще больше не выросту—это вѣрно; а стану меньше,—тѣмъ лучше.“
Соня взяла пирожокъ,—съѣла; замѣчаетъ, точно, росту нѣсколько убавилось. То-то обрадовалась! Выждала покуда не поровнялась съ дверью, отперла ее и выбѣжала изъ дому.
Около двери толпилась куча всякихъ звѣрятъ и птицъ: тутъ былъ и Петька пѣтухъ и черномазый Васька тараканъ. Его держали двое поросятъ и чѣмъ-то отпаивали. Увидя Соню, они было кинулись на нее, но она бросилась отъ нихъ бѣжать и вскорѣ очутилась въ дремучемъ лѣсу.
Опять все замолкло, не слыхать ничего.
Вдруг Соня видит: брошенные камушки превращаются в пирожки. «Что за диво! Попробовать разве съесть хоть один, — пришло ей на ум. — Какая-нибудь да выйдет перемена! Вырасти еще больше не вырасту — это верно; а стану меньше — тем лучше».
Соня взяла пирожок, съела; замечает, точно, росту несколько убавилось. То-то обрадовалась! Выждала покуда не поравнялась с дверью, отперла ее и выбежала из дому.
Около двери толпилась куча всяких зверят и птиц: тут был и Петька петух и черномазый Васька таракан. Его держали двое поросят и чем-то отпаивали. Увидя Соню, они было кинулись на нее, но она бросилась от них бежать и вскоре очутилась в дремучем лесу.
