трубы какъ пырнетъ въ меня чѣмъ-то,—я, братцы, и не взвидѣлъ свѣта. Вылетѣлъ словно пуля!….
„Что и говорить, важно вылетѣлъ!“ поддакнули всѣ. Опять замолчали.
„Поджечь развѣ домъ?“ спустя немного, вдругъ говоритъ кроликъ.
„Попробуйте-ка, дураки“! закричала тутъ Соня во весь голосъ. „Вотъ погодите, натравлю я на васъ Катюшку“!
Все смолкло.
„Ну“, думаетъ Соня, „что-то они теперь затѣятъ! Хоть бы догадались крышу разобрать“.
Немного погодя, опять голосъ кролика: „и одного будетъ воза для начала“.
„Чего это, одного воза?“ думаетъ Соня. Скоро узнала чего, какъ посыпалась на нее куча камушковъ, и ударились ей прямо въ лицо.
„Забьютъ теперь, пожалуй, коли ихъ не унять! Ну, вы тамъ, полноте, дурачье!“
трубы как пырнет в меня чем-то, — я, братцы, и не взвидел света. Вылетел словно пуля!..
— Что и говорить, важно вылетел! — поддакнули все. Опять замолчали.
— Поджечь разве дом? — спустя немного вдруг говорит кролик.
— Попробуйте-ка, дураки! — закричала тут Соня во весь голос. — Вот погодите, натравлю я на вас Катюшку!
Все смолкло.
«Ну, — думает Соня, — что-то они теперь затеют! Хоть бы догадались крышу разобрать».
Немного погодя опять голос кролика: «И одного будет воза для начала».
«Чего это, одного воза? — думает Соня.
Скоро узнала чего, как посыпалась на нее куча камушков и ударились ей прямо в лицо.
«Забьют теперь, пожалуй, коли их не унять!»
— Ну, вы там, полноте, дурачье!
