весь изъ литаго стекла. На немъ лежитъ крохотный золотой ключикъ и больше ничего. „Этимъ ключикомъ должно быть отпирается хоть одна изъ всѣхъ этихъ дверей“, соображаетъ Соня. Взяла ключикъ, пошла примѣрять его ко всѣмъ дверямъ—ни къ одной не приходится,—какъ быть!
Соня обошла залу еще разъ, и набрела на низенькую занавѣску, которую сперва не замѣтила. Откинула занавѣску—за нею дверка вершка въ 4 вышины. Она вложила ключъ въ замокъ—о радость!—ключъ впору; отворила дверку, глядитъ: дверка выводитъ въ корридорчикъ съ мышиную норку; на самомъ концѣ корридорчика чудеснѣйшій садъ. Соня стала на колѣнки, нагнулась, смотритъ, и не налюбуется. Какъ бы она погуляла въ этомъ саду, посидѣла около фонтана.
„Но какъ быть! И головы не просу-
весь из литого стекла. На нем лежит крохотный золотой ключик и больше ничего. «Этим ключиком, должно быть, отпирается хоть одна из всех этих дверей», — соображает Соня. Взяла ключик, пошла примерять его ко всем дверям — ни к одной не приходится, — как быть?
Соня обошла залу еще раз и набрела на низенькую занавеску, которую сперва не заметила. Откинула занавеску — за нею дверка вершка в четыре вышины. Она вложила ключ в замок — о радость! — ключ впору; отворила дверку, глядит: дверка выводит в коридорчик с мышиную норку; на самом конце коридорчика чудеснейший сад. Соня стала на коленки, нагнулась, смотрит и не налюбуется. Как бы она погуляла в этом саду, посидела около фонтана.
«Но как быть? И головы не просу-
