Горько стало на сердцѣ у козочки-бѣляночки, молча отпрыгнула она назадъ, посмотрѣла долго на кота и издали проблеяла:
— Ахъ, зачѣмъ ты дѣлаешь больно? Не умѣешь играть!..
И снова стало радостно на сердцѣ у козочки-бѣляночки, и подумала она: «А можетъ-быть, я его обидѣла,—вотъ онъ какой важный, серьезный, а я подбѣжала къ нему запросто». И козочка снова подпрыгнула къ коту, чтобы извиниться.
— Я, я… не хотѣла васъ огорчить… Я…
Котъ Василій Васильевичъ поднялся на лапы и рѣшилъ поучить надоѣдницу. Онъ взвился въ воздухъ клубомъ, козочка прилегла къ полу, повторяя:
— Простите, я не хотѣла васъ обидѣть!
Котъ перелетѣлъ черезъ козочку, шлепнулся на полъ и громко и отчаянно замяукалъ.
Горько стало на сердце у козочки-беляночки, молча отпрыгнула она назад, посмотрела долго на кота и издали проблеяла:
— Ах, зачем ты делаешь больно? Не умеешь играть!..
И снова стало радостно на сердце у козочки-беляночки, и подумала она: «А может быть, я его обидела, — вот он какой важный, серьёзный, а я подбежала к нему запросто». И козочка снова подпрыгнула к коту, чтобы извиниться.
— Я, я… не хотела вас огорчить… Я…
Кот Василий Васильевич поднялся на лапы и решил поучить надоедницу. Он взвился в воздух клубом, козочка прилегла к полу, повторяя:
— Простите, я не хотела вас обидеть!
Кот перелетел через козочку, шлёпнулся на пол и громко и отчаянно замяукал.
