Большое круглое озеро; вода въ немъ не двигается, озеро словно спитъ,—такъ тихо оно; кругомъ всего озера идетъ сплошной лѣсъ, на ближней полянѣ его—изба лѣсника. На опушкѣ, вблизи озера, щиплютъ траву, не отрывая головъ, бѣлая лошадь и рыжая корова,—хозяйство лѣсника; у избы, на завалинѣ сладко спитъ старый песъ Удавъ; около завалины роются двѣ курицы, пестрая и черная, и съ ними—громадный пѣтухъ съ золотистой косой, съ яркимъ гребнемъ на головѣ; онъ поминутно бормочетъ своимъ курамъ: «Кло-кло-кло! А яйцо-то у тебя, рябушка, хозяйка опять отобрала изъ лукошка!»—«Кудахъ-тахъ-тахъ! Пускай беретъ на свое сиротство; завтра снесу въ другомъ мѣстѣ, не найдетъ! А ужъ цыплятокъ высижу, высижу! Кудахъ-тахъ-тахъ!»
«Муу!—мычитъ корова на перелѣскѣ.—Что это, Сивка, у тебя переднія ноги спутаны? Пошли бы подальше,—что топчемся на одномъ мѣстѣ? тамъ, въ лѣсу-то трава зеленѣе, сочнѣе!»—«Ии-го-го! Не
Большое круглое озеро; вода в нём не двигается, озеро словно спит, — так тихо оно; кругом всего озера идёт сплошной лес, на ближней поляне его — изба лесника. На опушке, вблизи озера, щиплют траву, не отрывая голов, белая лошадь и рыжая корова, — хозяйство лесника; у избы, на завалине сладко спит старый пёс Удав; около завалины роются две курицы, пёстрая и чёрная, и с ними — громадный петух с золотистой косой, с ярким гребнем на голове; он поминутно бормочет своим курам: «Кло-кло-кло! А яйцо-то у тебя, рябушка, хозяйка опять отобрала из лукошка!» — «Кудах-тах-тах! Пускай берёт на своё сиротство; завтра снесу в другом месте, не найдёт! А уж цыпляток высижу, высижу! Кудах-тах-тах!»
«Муу! — мычит корова на перелеске. — Что это, Сивка, у тебя передние ноги спутаны? Пошли бы подальше, — что топчемся на одном месте? там, в лесу-то трава зеленее, сочнее!» — «Ии-го-го! Не
