мою песчаную площадку. Земля должна быть очень довольна тѣмъ, что я украшаю ее… Смотри, какая я стройная, я красивѣе всѣхъ деревьевъ!..
— Оо-охо-охъ, подруга, ты красива, слова нѣтъ и дай тебѣ Богъ всегда быть красивой и жить много лѣтъ; но подумай, хотя минуту, чѣмъ была бы ты безъ корней?! Не ройся они въ землѣ, не пришлось бы тебѣ красоваться, не пришлось бы жить, любоваться собой, не пришлось бы видѣть голубого неба… Все живущее на землѣ тянется къ небу; но небо—только широкій, далекій путь, по которому, словно по волнамъ, неустанно плаваетъ наша земля.
— Не знаю, сосѣдка, не знаю этого… Для меня нужны свѣтъ, просторъ, ясное небо… Земля—только мое подножіе, довольно съ нея и того, и пусть она будетъ моимъ подножіемъ, и пусть радуется, что я даю ей мои корни! Я, я…и небеса…. все для меня!..
Заволновался вѣтеръ, слушая горделивыя рѣчи сосны, заметался изъ стороны въ сторону, не могъ слушать ихъ безучастно, онъ бросился порывисто въ вѣтви, всколыхнулъ ихъ сильно,—затрещали вѣтки, и часть ихъ шумно упала на землю; оголилась почти вся вершина сосны.
Склонила низко къ упавшимъ сосновымъ вѣтвямъ свои вѣтви печальная береза, затрепетала и заплакала горько.
Взволнованный вѣтеръ проворчалъ что-то сердито и умчался далеко.
мою песчаную площадку. Земля должна быть очень довольна тем, что я украшаю её… Смотри, какая я стройная, я красивее всех деревьев!..
— Оо-охо-ох, подруга, ты красива, слова нет и дай тебе Бог всегда быть красивой и жить много лет; но подумай, хотя минуту, чем была бы ты без корней?! Не ройся они в земле, не пришлось бы тебе красоваться, не пришлось бы жить, любоваться собой, не пришлось бы видеть голубого неба… Всё живущее на земле тянется к небу; но небо — только широкий, далёкий путь, по которому, словно по волнам, неустанно плавает наша земля.
— Не знаю, соседка, не знаю этого… Для меня нужны свет, простор, ясное небо… Земля — только моё подножие, довольно с неё и того, и пусть она будет моим подножием, и пусть радуется, что я даю ей мои корни! Я, я…и небеса…. всё для меня!..
Заволновался ветер, слушая горделивые речи сосны, заметался из стороны в сторону, не мог слушать их безучастно, он бросился порывисто в ветви, всколыхнул их сильно, — затрещали ветки, и часть их шумно упала на землю; оголилась почти вся вершина сосны.
Склонила низко к упавшим сосновым ветвям свои ветви печальная берёза, затрепетала и заплакала горько.
Взволнованный ветер проворчал что-то сердито и умчался далеко.
