— А-а! Что-о?
— Рыбу твою, говорю, лиса утащила!
— Ай-яй, ахъ-ахъ! Гдѣ куканъ? Не ты ль, Сенюшка, пошутилъ надъ старымъ?
— Нѣтъ, дѣдынька, не я… Наловилъ ты рыбки-то на уху лисѣ… Она, поди, тебя съ лисенятками-то благодаритъ теперь…
— Что дѣлать! Что дѣлать! Сдремнулъ я малость, внучекъ, сплоховалъ… Старъ, слабъ сталъ… дрема одолѣваетъ… И хотѣлъ вѣдь домой брести, да корысть взяла, больше, вишь, хотѣлъ наловить, а и того вонъ лишился, что было… Ну, да Богъ съ ней… И ей, лисѣ-то, тоже ино время рыбкой надо полакомится… Мы еще, живы будемъ, наловимъ, въ рѣкѣ-то много рыбки, а ей она въ диковинку… Пускай поживится!..
И въ глазахъ и на лицѣ у Власьича засвѣтилась добрая улыбка; въ его глазахъ постоянно свѣтилась улыбка.
— Какъ же, дѣда,—шутилъ Сеня,—лиса изъ твоей рыбки уху-то варить будетъ? Вѣдь въ норѣ-то, поди, она ни печки, ни котелка, ни воды, ни огня про этотъ случай не заготовила.
— Уху какъ будетъ варить? А зачѣмъ ей уха? Она рыбку-то, милый, чудесно и живенькую съѣстъ.
— Ты говоришь, дѣда, ершей наловилъ? Ершъ-то колючъ, подавится она ершомъ-то… подниметъ ершъ щетину, ей съ нимъ и не справиться!
— Не бойся, касатый, не тотъ звѣрь лиса, не такъ она проста,—она и ершомъ не подавится! Ум-
— А-а! Что-о?
— Рыбу твою, говорю, лиса утащила!
— Ай-яй, ах-ах! Где кукан? Не ты ль, Сенюшка, пошутил над старым?
— Нет, дедынька, не я… Наловил ты рыбки-то на уху лисе… Она, поди, тебя с лисенятками-то благодарит теперь…
— Что делать! Что делать! Сдремнул я малость, внучек, сплоховал… Стар, слаб стал… дрёма одолевает… И хотел ведь домой брести, да корысть взяла, больше, вишь, хотел наловить, а и того вон лишился, что было… Ну, да Бог с ней… И ей, лисе-то, тоже ино время рыбкой надо полакомится… Мы ещё, живы будем, наловим, в реке-то много рыбки, а ей она в диковинку… Пускай поживится!..
И в глазах и на лице у Власьича засветилась добрая улыбка; в его глазах постоянно светилась улыбка.
— Как же, деда, — шутил Сеня, — лиса из твоей рыбки уху-то варить будет? Ведь в норе-то, поди, она ни печки, ни котелка, ни воды, ни огня про этот случай не заготовила.
— Уху как будет варить? А зачем ей уха? Она рыбку-то, милый, чудесно и живенькую съест.
— Ты говоришь, деда, ершей наловил? Ёрш-то колюч, подавится она ершом-то… поднимет ёрш щетину, ей с ним и не справиться!
— Не бойся, касатый, не тот зверь лиса, не так она проста, — она и ершом не подавится! Ум-
