Въ столовой темно. Въ дѣтской чуть-чуть только мигаетъ лампадка у иконъ. Тишина. Дѣти нынче скоро заснули.
Изъ одного, другого, третьяго уголка свѣтятся уже маленькіе, бойкіе глазки: мышки уже выглядываютъ изъ подполья,—и побѣгать имъ хочется на просторѣ, въ огромной для нихъ столовой, и ѣсть хочется, страшно хочется ѣсть! Цѣлый день во рту не было ни крошки, грызли дерево въ подпольѣ, но отъ этого сытъ не будешь,—вострили только зубы.
— Ппи!—пискнула старая мышь въ подпольѣ и сцѣпила за хвостъ молодую, сбросила назадъ, сама присѣла на ея мѣсто въ уголокъ, проворчавъ тихо про себя:—Глупая, лѣзетъ впередъ!.. Трусиха, а лѣзетъ, какъ разъ налетитъ на бѣду!—и она поводила мордочкой, нюхая воздухъ и озираясь въ темнотѣ; она чуяла, что котъ близко, хотя и не видѣла его.
Маленькая мышка Матреша сердито вцѣпилась ей въ ногу и такъ больно укусила, что старая мышь Овдотья отчаянно пискнула и пулей вылетѣла впередъ, въ столовую. Матреша сѣла на ея мѣсто.
На креслѣ котъ Василій чуть-чуть вытянулъ заднюю ногу и полуоткрылъ лѣвый глазъ, подумавъ: «Дуры, ишь грызутся, вотъ я помирю васъ! Пожалуйте-ка сюда, торопиться не будемъ. Дадимъ мыши ходъ! Соберется побольше, тогда и увидимъ, съ которой начать игру нашу!»
В столовой темно. В детской чуть-чуть только мигает лампадка у икон. Тишина. Дети нынче скоро заснули.
Из одного, другого, третьего уголка светятся уже маленькие, бойкие глазки: мышки уже выглядывают из подполья, — и побегать им хочется на просторе, в огромной для них столовой, и есть хочется, страшно хочется есть! Целый день во рту не было ни крошки, грызли дерево в подполье, но от этого сыт не будешь, — вострили только зубы.
— Ппи! — пискнула старая мышь в подполье и сцепила за хвост молодую, сбросила назад, сама присела на её место в уголок, проворчав тихо про себя: — Глупая, лезет вперёд!.. Трусиха, а лезет, как раз налетит на беду! — и она поводила мордочкой, нюхая воздух и озираясь в темноте; она чуяла, что кот близко, хотя и не видела его.
Маленькая мышка Матрёша сердито вцепилась ей в ногу и так больно укусила, что старая мышь Овдотья отчаянно пискнула и пулей вылетела вперёд, в столовую. Матрёша села на её место.
На кресле кот Василий чуть-чуть вытянул заднюю ногу и полуоткрыл левый глаз, подумав: «Дуры, ишь грызутся, вот я помирю вас! Пожалуйте-ка сюда, торопиться не будем. Дадим мыши ход! Соберётся побольше, тогда и увидим, с которой начать игру нашу!»
