Эта «несправедливость» возмущала и бѣсила ее до послѣдней степени.
Но она забыла и объ Олкоттѣ, когда я, въ разговорѣ замѣтилъ, что скоро мы съ нею должны разъѣхаться въ разныя стороны.
— Куда жъ это вы?
— Хочу провести начало осени въ Люцернѣ, а къ первому октября долженъ быть въ Петербургѣ.
Она стала буквально умолять меня ѣхать съ нею въ Вюрцбургъ и, хорошо понимая, что августъ и сентябрь въ душномъ нѣмецкомъ городѣ не особенно для меня привлекательны, обратилась къ соблазну.
— Поживите въ Вюрцбургѣ два мѣсяца, клянусь вамъ — не раскаетесь. То, чего напрасно добивался Гартманъ, — получите вы. Я ежедневно буду давать вамъ уроки оккультизма — «хозяинъ» разрѣшилъ мнѣ. Я ничего отъ васъ не скрою. И феноменовъ будетъ сколько угодно.
— Елена Петровна, не шутите, вѣдь вы знаете мое теперешнее отношеніе и къ «хозяину», и къ феноменамъ.
— Я знаю, что вы «Ѳома невѣрный»; но доведу васъ до того, что вы поневолѣ должны будете повѣрить. Даю вамъ честное слово, что открою вамъ все, все, что только возможно!
Но я ужь и безъ этого «честнаго слова» зналъ, что мнѣ предстоитъ дышать пылью Вюрцбурга. Никакихъ «уроковъ оккультизма» она, конечно, давать мнѣ не будетъ, ибо такихъ «уроковъ» и давать нельзя; но пока я ей нуженъ, пока она одинока и покинута самыми даже преданными ей друзьями, — она изо всѣхъ силъ станетъ морочить меня «феноменами» — и вотъ тутъ-то я и узнаю все, что мнѣ надо. Я разгляжу со всѣхъ сторонъ это феноменальнѣйшее существо, подобнаго которому, разумѣется, никогда ужь не придется встрѣтить.
Я написалъ Майерсу, что, не зная Годжсона и его разслѣдованія, а также и того, насколько точно и безпристрастно это разслѣдованіе, я предпринимаю мое собственное, проживу болѣе или менѣе долгое время въ Вюрцбургѣ, куда переселяется Бла-
Эта «несправедливость» возмущала и бесила ее до последней степени.
Но она забыла и об Олкотте, когда я в разговоре заметил, что скоро мы с нею должны разъехаться в разные стороны.
— Куда ж это вы?
— Хочу провести начало осени в Люцерне, а к первому октября должен быть в Петербурге.
Она стала буквально умолять меня ехать с нею в Вюрцбург и, хорошо понимая, что август и сентябрь в душном немецком городе не особенно для меня привлекательны, обратилась к соблазну.
— Поживите в Вюрцбурге два месяца, клянусь вам — не раскаетесь. То, чего напрасно добивался Гартман, — получите вы. Я ежедневно буду давать вам уроки оккультизма — «хозяин» разрешил мне. Я ничего от вас не скрою. И феноменов будет сколько угодно.
— Елена Петровна, не шутите, ведь вы знаете мое теперешнее отношение и к «хозяину», и к феноменам.
— Я знаю, что вы «Фома неверный», но доведу вас до того, что вы поневоле должны будете поверить. Даю вам честное слово, что открою вам все, все, что только возможно!
Но я уж и без этого «честного слова» знал, что мне предстоит дышать пылью Вюрцбурга. Никаких «уроков оккультизма» она, конечно, давать мне не будет, ибо таких «уроков» и давать нельзя; но пока я ей нужен, пока она одинока и покинута самыми даже преданными ей друзьями, — она изо всех сил станет морочить меня «феноменами» — и вот тут-то я и узнаю все, что мне надо. Я разгляжу со всех сторон это феноменальнейшее существо, подобного которому, разумеется, никогда уж не придется встретить.
Я написал Майерсу, что, не зная Годжсона и его расследования, а также и того, насколько точно и беспристрастно это расследование, я предпринимаю мое собственное, проживу более или менее долгое время в Вюрцбурге, куда переселяется Бла-
