Половины такого блаженства узнать
Серафимы въ раю не могли, —
Оттого и случилось (какъ вѣдомо всѣмъ
Въ королевствѣ приморской земли), —
25 Вѣтеръ ночью повѣялъ холодный изъ тучъ
И убилъ мою Аннабель-Ли.
Но, любя, мы любили сильнѣй и полнѣй
Тѣхъ, что старости бремя несли, —
Тѣхъ, что мудростью насъ превзошли, —
30 И ни ангелы неба, ни демоны тьмы
Разлучить никогда не могли,
Не могли разлучить мою душу съ душой
Обольстительной Аннабель-Ли.
И всегда лучъ луны навѣваетъ мнѣ сны
35 О плѣнительной Аннабель-Ли:
И зажжется ль звѣзда, вижу очи всегда
Обольстительной Аннабель-Ли;
И въ мерцаньи ночей я все съ ней, я все съ ней,
Съ незабвенной — съ невѣстой — съ любовью моей —
40 Рядомъ съ ней распростертъ я вдали,
Въ саркофагѣ приморской земли.
Половины такого блаженства узнать
Серафимы в раю не могли, —
Оттого и случилось (как ведомо всем
В королевстве приморской земли), —
25 Ветер ночью повеял холодный из туч
И убил мою Аннабель-Ли.
Но, любя, мы любили сильней и полней
Тех, что старости бремя несли, —
Тех, что мудростью нас превзошли, —
30 И ни ангелы неба, ни демоны тьмы
Разлучить никогда не могли,
Не могли разлучить мою душу с душой
Обольстительной Аннабель-Ли.
И всегда луч луны навевает мне сны
35 О пленительной Аннабель-Ли:
И зажжется ль звезда, вижу очи всегда
Обольстительной Аннабель-Ли;
И в мерцаньи ночей я все с ней, я все с ней,
С незабвенной — с невестой — с любовью моей —
40 Рядом с ней распростерт я вдали,
В саркофаге приморской земли.
