— Смитъ? — сказала мистриссъ Пируэттъ, — когда мы вертѣлись, выдѣлывая изящные pas de zéphyr — Смитъ?.. генералъ Джонъ А. Б. С.?.. Какъ ужасна эта Бугабусская кампанія, не правда-ли?.. что за звѣри эти индѣйцы!.. Какъ вы держите носки! стыдитесь… какой храбрецъ, бѣдняга!.. Но въ наше время такія удивительныя-изобрѣтенія… Охъ, я совсѣмъ задыхаюсь… отчаянная голова… чудеса храбрости… никогда не слыхали!!.. можетъ-ли быть… сядемте, я вамъ разскажу… вѣдь это человѣкъ (man)…
— Ман-Фредъ[1], — говорю я вамъ, — взвизгнула миссъ Синій Чулокъ, пока я усаживалъ мистриссъ Пируэттъ. — Слыхано-ли что-нибудь подобное? Говорятъ вамъ, Ман-Фредъ, а вовсе не Ман-Фертъ — Тутъ миссъ Синій Чулокъ подозвала меня самымъ безцеремоннымъ образомъ и мнѣ волей неволей пришлось рѣшить споръ относительно заглавія извѣстной драматической поэмы лорда Байрона. Хотя я отвѣтилъ очень быстро, что настоящее заглавіе Ман-Фертъ, а вовсе не Ман-Фредъ, но когда вернулся къ мистриссъ Пируэттъ, ея и слѣдъ простылъ; такъ что я поплелся домой, обуреваемый сильнѣйшей злобой противъ всего рода Синихъ Чулковъ.
Дѣло приняло, какъ видите, весьма серьезный оборотъ; я рѣшился зайти къ моему пріятелю мистеру Теодору Синивэтъ, зная, что здѣсь навѣрно получу какія-нибудь точныя свѣдѣнія.
— Смитъ? — сказалъ мой другъ со свойственнымъ ему характернымъ растягиваніемъ слоговъ. — Смитъ?.. а?.. генералъ Джонъ А. Б. С.? Ужасная исторія это дѣло съ Кикапу-у-у-у?.. не правда-ли? Скажите? какъ по вашему?.. отча-а-а-янная голова… ужасная жалость, честное слово… удивительно изобрѣтательный вѣкъ!.. чу-у-удеса храбрости!.. кстати, слыхали вы о капитанѣ Т-о-о-оттѣ.
— Къ чорту капитана Тотта! — сказалъ я, — пожалуйста, продолжайте вашъ разсказъ.
— Х-мъ!.. о, да!… совершенно la même chose, какъ говорятъ во Франціи. Смитъ, э? бригадный генералъ Джонъ А… Б… С? Слушайте (тутъ мистеръ Синивэтъ счелъ почему-то необходимымъ приставить палецъ къ носу) — слушайте, вы взаправду, говоря по совѣсти, ничего не слыхали о Смитѣ, а? Смитъ? Джонъ А… Б… С? Но, Боже мой, вѣдь это человѣкъ…
— Мистеръ Синивэтъ, — сказалъ я умоляющимъ тономъ, — это человѣкъ въ маскѣ?
— Нѣ-ѣ-ѣ-ѣтъ! — произнесъ онъ глубокомысленно, — и не человѣкъ съ лу-у-у-ны. — Я усмотрѣлъ въ этомъ отвѣтѣ умышленное и прямое оскорбленіе и немедленно ушелъ въ бѣшенствѣ, рѣшив-
- ↑ Непереводимая игра словами; man (человѣкъ) и Manfred.
