— Стихотвореніе, за подписью «Снобъ», возбудило общій восторгъ и, надо сознаться, заслуживаетъ еще большаго. «Масло Васа» — такъ называется этотъ образчикъ краснорѣчіе и художественнаго вкуса. Кое-кто изъ нашихъ читателей, быть можетъ, сохранилъ смутное, хотя и отвратительное, воспоминаній о стихотвореніи (!) подъ тѣмъ же заглавіемъ, принадлежащемъ перу жалкаго писаки, проходимца и мазурика, состоящаго, если не ошибаемся, въ роли прихвостня одной неприличной газетки, издаваемой на потѣху распивочныхъ. Просимъ ихъ Бога ради не смѣшивать два эти произведенія. Авторъ этого «Масла», какъ мы слышали, Какбишь Васъ, эскв., джентльменъ, одаренный геніемъ и ученый. «Снобъ» только nom de guerre. Sep. 15—1t».
Я съ трудомъ сдерживалъ негодованіе, читая заключительную часть этой діатрибы. Снисходительный, чтобы не сказать ласковый, тонъ отзыва «Караморы» объ этой свиньѣ, редакторѣ «Овода», слишкомъ ясно изобличалъ пристрастіе къ «Оводу», тайное намѣреніе возвысить его на мой счетъ. Всякому понятно, что если бы намѣренія «Караморы» были въ дѣйствительности таковы, какими онъ старался ихъ выставить, то онъ («Карамора») употребилъ бы выраженія болѣе прямыя, болѣе ѣдкія и болѣе умѣстныя. Очевидно, не безъ умысла прибѣгнулъ онъ къ такимъ слабымъ и двусмысленнымъ эпитетамъ, какъ «жалкій писака», «мазурикъ», «прихвостень» и «проходимецъ», въ примѣненіи къ автору мерзѣйшихъ виршей, когда-либо напачканныхъ человѣкомъ. Всѣмъ намъ извѣстно, что такое «поносить притворными хвалами», и наоборотъ, кто не увидитъ, что тайный умыселъ «Караморы» былъ возвеличить притворною бранью.
Впрочемъ, мнѣнія «Караморы» объ «Оводѣ» до меня не касаются. Другое дѣло, его отзывъ обо мнѣ. Послѣ благородныхъ и прочувствованныхъ статей «Сыча», «Жабы» и «Крота» каково было мнѣ выслушать отъ какого-нибудь «Караморы» холодную фразу: «Джентльменъ, одаренный геніемъ и ученый». Да, джентльменъ! Я рѣшилъ добиться отъ «Караморы» письменнаго извиненія или вызвать его на дуэль.
Остановившись на этомъ рѣшеніи, я сталъ обдумывать, кому бы изъ знакомыхъ поручить переговоры съ «Караморой», и такъ какъ редакторъ «Леденца» отнесся ко мнѣ очень внимательно, то я, въ концѣ концовъ, рѣшился обратиться къ его помощи.
Я никогда не буду въ состояніи объяснить себѣ удовлетворительнымъ образомъ крайне страннаго поведенія и манеръ мистера Краба въ то время, какъ я излагалъ ему мой планъ. Онъ повторилъ выходку съ колокольчикомъ и палкой, и снова разинулъ ротъ на манеръ утки. Одно время я думалъ, что онъ закря-
