— А много у васъ сумасшедшихъ?
— Въ настоящую минуту всего десять человѣкъ.
— Преимущественно женщинъ, я полагаю?
— О, нѣтъ, всѣ до единаго мужчины, и здоровые молодцы, доложу вамъ.
— Въ самомъ дѣлѣ! А я всегда слышалъ, будто большинство помѣшанныхъ принадлежитъ къ слабому полу.
— Вообще да, но не всегда. Нѣсколько времени тому назадъ здѣсь было около двадцати семи паціентовъ, и въ томъ числѣ не менѣе восемнадцати женщинъ; но въ послѣднее время обстоятельства существенно измѣнились, какъ вы сами видите.
— Да, существенно измѣнились, какъ вы сами видите, — подтвердилъ господинъ, оборвавшій платье ma’mzelle Лапласъ.
— Да, существенно измѣнились, какъ вы сами видите, — подхватила хоромъ вся компанія.
— Придержите ваши языки! — крикнулъ хозяинъ съ бѣшенствомъ. Послѣдовало гробовое молчаніе, длившееся съ минуту. Одна изъ дамъ буквально исполнила приказаніе г. Мальяра, высунувъ языкъ, оказавшійся необычайно длиннымъ, и покорно схватившись за него обѣими руками.
— А эта милая дама, — шепнулъ я г. Мальяру, — эта почтенная лэди, что сейчасъ говорила и пѣла по пѣтушиному, она совершенно безопасна — а, совершенно безопасна?
— Безопасна? — произнесъ онъ съ непритворнымъ изумленіемъ, — что… что вы хотите сказать?
— Немножко того? — сказалъ я, дотронувшись до своего лба. — Но, разумѣется, чуть-чуть… ничего опаснаго, да?
— Mon Dieu! что это вамъ пришло въ голову? Эта дама, моя давнишняя пріятельница, мадамъ Жуаёзъ, такъ же здорова, какъ я самъ. Она немножко эксцентрична, но, знаете, всѣ старушки, всѣ очень старыя старушки болѣе или менѣе эксцентричны.
— Конечно, — сказалъ я, — конечно, — а остальныя лэди и джентльмены…
— Мои друзья и смотрители дома, — перебилъ г. Мальяръ, выпрямлясь съ нѣкоторой hauteur, — мои добрые друзья и помощники.
— Какъ? всѣ они? — спросилъ я, — и дамы?
— Разумѣется, — отвѣчалъ онъ, — безъ дамъ мы бы ничего не могли подѣлать; это лучшія няньки для сумасшедшихъ. Знаете, онѣ справляются съ ними на свой ладъ; ихъ блестящіе глаза производятъ чудесное дѣйствіе — чаруютъ, какъ глаза змѣи, знаете.
— Конечно, — сказалъ я, — конечно! Онѣ держатъ себя немножко странно, не правда-ли? — немножко чудачки, а? — вы не находите?
