но манія, подсказанная здравымъ смысломъ и доставлявшая много удовольствія всѣмъ, кто пользовался честью ея знакомства. Она убѣдилась послѣ долгихъ размышленій, что какая-то случайность превратила ее въ пѣтуха, и вела себя сообразно съ этимъ убѣжденіемъ. Она хлопала крыльями съ изумительнымъ эффектомъ… такъ… такъ… такъ… а ея пѣніе было восхитительно! Кукуреку! ку-ку-ре-ку! ку-ку-ре-е-ку-у-у-у-у-ѵ-у!.
— Мадамъ Жуаёзъ, прошу васъ вести себя прилично! — перебилъ хозяекъ очень сердито. — Или держите себя, какъ подобаетъ дамѣ, или ступайте вонъ изъ-за стола, — одно изъ двухъ.
Дама (я очень удивился, услышавъ ея фамилію послѣ того, какъ она только что описала мадамъ Жуаёзъ) вспыхнула и, повидимому, крайне смутилась. Она понурида голову и не отвѣчала ни слова. Но другая помоложе вмѣшалась въ разговоръ. Это была моя красавица-дѣвушка изъ маленькой гостиной.
— О, мадамъ Жуаёзъ была сумасшедшая! — воскликнула она, — но Евгенія Сальсефетть… вотъ у кого было много здраваго смысла. Эта прекрасная, скромная дѣвушка находила неприличнымъ обыкновенный способъ одѣваться. По ея мнѣнію, слѣдовало одѣваться такъ, чтобы быть снаружи, а не внутри платья. Въ концѣ концовъ это очень просто. Нужно сдѣлать такъ… и вотъ такъ… такъ… такъ… а затѣмъ вотъ такъ… такъ… такъ… а затѣмъ…
— Mon Dieu! Ma’mzelle Сальсефеттъ! — крикнула разомъ дюжина голосовъ. — Что вы дѣлаете?.. невозможно!.. перестаньте!.. мы знаемъ, какъ это дѣлается!.. довольно!.. довольно!.. — Нѣсколько человѣкъ вскочили съ мѣстъ, чтобы помѣшать ma’mzelle Сальсефеттъ превратиться въ Венеру Медицейскую, какъ вдругъ изъ отдаленной части зданія раздались отчаянные крики или вопли, разомъ остановившіе дѣвушку.
Эти крики сильно подѣйствовали на мои нервы, но на остальную компанію жалко было смотрѣть. Я никогда не думалъ, что разумныя существа могутъ такъ перепугаться. Они всѣ поблѣднѣли, какъ трупы и, скорчившись на своихъ стульяхъ, сидѣли, дрожа отъ страха и прислушиваясь къ крикамъ. Крики снова раздались громче и, повидимому, ближе, потомъ въ третій разъ очень громко, и въ четвертый гораздо тише. Когда шумъ затихъ, присутствіе духа вернулось къ собесѣдникамъ и снова посыпались анекдоты. Я рѣшился спросить о причинѣ шума.
— Чистые пустяки, — сказалъ г. Мальяръ. — Мы привыкли къ подобнымъ происшествіямъ и не придаемъ имъ значенія. Время отъ времени сумасшедшіе подымаютъ крикъ всѣ сообща, какъ это случается съ стаей собакъ ночью. Бываетъ иногда, что за этимъ concerto слѣдуетъ попытка освободиться, которая, конечно, угрожаегь нѣкоторой опасностью.
