моль; а если бы вы посмотрѣли, какъ онъ клалъ локти на столъ… вотъ такъ… выпивъ два-три стаканчика… и разѣвалъ ротъ… такимъ манеромъ… и выкатывалъ глаза… вотъ этакъ… и моргалъ съ поразительной быстротой, вы бы подивились, милостивый государь, да, увѣряю васъ, вы бы подивились геніальности этого человѣка.
— Я совершило увѣренъ въ этомъ, — сказалъ я.
— А Пти Гальяръ, — подхватилъ одинъ изъ собесѣдниковъ, — помните, онъ считалъ себя щепоткой нюхательнаго табаку и все огорчался, что не можеть умѣститься между своими же большимъ и указательнымъ пальцами.
— А Дюль Дезульеръ, — тоже геній своего рода, — помѣшался на томъ, будто онъ тыква. Вѣчно приставалъ къ повару съ просьбой сделать изъ него кашу, но тотъ съ негодованіемъ отказывался. А мнѣ кажется, тыквенная каша à la Desoulieres могла бы оказаться превосходнымъ блюдомъ.
— Вы изумляете меня! — сказалъ я и вопросительно взглянулъ на г. Мальяра.
— Ха! ха! ха! — разразился онъ, — хе! хе! хе! хи! хи! хи! хо! хо! хо! хорошо сказано, очень хорошо. Не изумляйтесь, mon ami; этотъ господинъ большой шутникъ, drôle, вы не должны принимать его слова буквально.
— А Буффонъ Ле-Гранъ, — замѣтилъ другой собесѣдникъ, — тоже былъ курьезный субъектъ. Онъ рехнулся отъ любви и вообразилъ, что у него двѣ головы: одна — голова Цицерона, а другая — двойная: верхняя половина до рта — Демосфена, нижняя — лорда Брума. Возможно, что онъ ошибался, но вы бы, пожалуй, повѣрили ему: такъ онъ былъ краснорѣчивъ. У него была непреодолимая страсть произносить рѣчи. Напримѣръ, онъ вскакивалъ на столъ, вотъ такъ…
Но тутъ сосѣдъ положилъ ему руку да плечо и что-то прошепталъ на ухо, послѣ чего говорившій сразу умолкъ и откинулся на спинку стула.
— А Булларъ, волчекъ, — сказалъ его сосѣдъ, — я называю его волчкомъ, потому что его дѣйствительно преслѣдовала странная, но не лишенная основанія мысль, будто онъ превратился въ волчекъ. Вы бы померли со смѣха, глядя, какъ онъ вертѣлся. Онъ могъ вертѣться на каблукѣ цѣлый часъ, вотъ такимъ образомъ…
Но тутъ его пріятель, котораго онъ остановилъ за минуту передъ тѣмъ, оказалъ ему такую же услугу.
— Вашъ г. Булларъ, — взвизгнула старая леди, — просто сумасшедшій, и очень глупый сумасшедшій. Кто же, позвольте васъ спросить, слыхалъ когда-нибудь о человѣкѣ-волчкѣ. Какой вздоръ. Мадамъ Жуаёзъ гораздо разсудительнѣе. У ней тоже была манія,
