Тутъ его величество прочелъ фамилію, которую я не считаю себя вправе приводить здѣсь.
— Умный малый, — прибавилъ онъ, — но, подобно вамъ, monsieur Бонъ-Бонъ, заблуждался насчетъ души. Душа тѣнь, какъ бы не такъ! Душа тѣнь! Ха! ха! ха! хе! хе! хе! хо! хо! хо! Подумайте только — фрикассе изъ тѣни!
— Подумайте только — уэ! — фрикассе изъ тѣни! — воскликнулъ нашъ герой, душевныя способности котораго значительно просвѣтились глубокомысленнымъ разговоромъ его величества.
— Подумайте только — уэ! — фрикассе изъ тѣни!! Чортъ побери! — уэ! — ухъ! — Я не такой — уэ! — олухъ! Моя душа, сударь…
— Ваша душа, monsieur Бонъ-Бонъ!
— Да, сударь — уэ! — моя душа не…
— Что такое, милостивый государь?
— Не тѣнь, чортъ побери.
— Вы не хотите сказать…
— Моя душа — уэ! — будетъ очень вкусна — уэ!
— Что такое?
— Душоная.
— Ха!
— Шинкованная.
— Э!
— Рубленая.
— Право?
— Въ видѣ рагу или соуса и знаете-ли что, милѣйшій? Я готовъ вамъ уступите ее — уэ! — При этомъ философъ шлепнулъ его величество по спинѣ.
— Не имѣю ни малѣйшаго желанія, — отвѣчалъ послѣдній спокойно, вставая со стула. Метафизикъ выпучилъ глаза.
— Я уже запасся душами, — сказалъ его величество.
— Уэ! — э? — сказалъ философъ,
— Да я и не при деньгахъ.
— Что?
— Къ тому же было бы некрасиво съ моей стороны…
— Милостивый государь!
— Пользоваться.
— Уэ!
— Вашимъ отвратительнымъ и недостойнымъ порядочнаго человѣка состояніемъ.
Гость поклонился и исчезъ — какимъ образомъ, никто бы не могъ объяснить — но когда хозяинъ запустилъ въ «проклятаго» бутылкой, она задѣла цѣпочку, на которой висѣла лампа и эта послѣдняя грохнулась на полъ, сваливъ по пути метафизика.
