чая Средиземнаго моря, которое разстилается подобно широкому зеркалу, миляхъ въ двѣнадцати къ югу. Всякій видѣлъ Средиземное море, но смѣю сказать, — немногимъ удавалось взглянуть на Антіохію. Говоря немногіе, я подразумѣваю людей, подобно намъ съ вами, пользующихся преимуществами современнаго образованія. Оставьте же море, и взгляните на массу домовъ, лежащую у нашихъ ногъ. Вы помните, что теперь три тысячи восемьсотъ тридцатый годъ отъ сотворенія міра. Позднѣе — напримѣръ, въ тысяча восемьсотъ сорокъ пятомъ году по Рождествѣ Христовомъ — мы были бы лишены этого необыкновеннаго зрѣлища. Въ девятнадцатомъ столѣтіи Антіохія представляетъ, то есть будетъ представлять, только груду жалкихъ развалинъ.
— Къ тому времени, она три раза будетъ разрушена тремя послѣдовательными землетрясеніями. Ея жалкіе остатки будутъ въ такомъ плачевномъ состояніи, что патріархъ перенесетъ свою резиденцію въ Дамаскъ. Прекрасно. Я вижу, что вы послѣдовали моему совѣту и не сводите глазъ съ города, —
тѣша взоры |
Виноватъ; я забылъ, что Шекспиръ явится только черезъ тысячу семьсотъ пятьдесятъ лѣтъ. Но не правъ-ли я былъ, называя Антіохію курьезной.
— Она хорошо укрѣплена; и въ этомъ отношеніи обязана болѣе природѣ, чѣмъ искусству.
— Совершенно вѣрно.
— Тутъ масса великолѣпныхъ дворцовъ.
— Масса.
— И множество храмовъ, которые, по своей пышности и великолѣпію, могутъ выдержать сравненіе съ знаменитѣйшими храмами древности.
— И съ этимъ я долженъ согласиться. Но тутъ несчетное множество грязныхъ хижинъ и отвратительныхъ лачугъ. Дворы переполнены нечистотами и только ароматы идоложертвенныхъ куреній заглушаютъ невыносимый смрадъ. Видали вы когда-нибудь такія узкія улицы и такой чудовищной высоты дома? Какая мрачная тѣнь ложится отъ нихъ на землю. Хорошо, что висячія лампы подъ тѣми безконечными колоннадами горятъ весь день; иначе тутъ была бы кромѣшная тьма.
— Дѣйствительно, странный городъ! — Взгляните, какая причудливая постройка, вонъ та, что возвышается надъ всѣми осталь-
