такъ же сильно, какъ мгновенно. Онъ поставилъ кубокъ на столъ и обвелъ присутствующихъ безумнымъ взглядомъ. Всѣ, повидимому, находили крайне забавной королевскую «шутку».
— А теперь къ дѣлу, — сказалъ первый министръ, человѣкъ очень тучный.
— Да, — подтвердилъ король, — помоги же намъ, Лягушонокъ. Характерныхъ костюмовъ, милый мой; намъ всѣмъ не хватаетъ характера, всѣмъ, ха! ха! ха! — и такъ какъ онъ не на шутку считалъ это остротой, то всѣ семеро принялись вторить его хохоту.
Лягушонокъ тоже засмѣялся, но слабымъ и довольно безсмысленнымъ смѣхомъ.
— Ну же, ну, — сказалъ король нетерпѣливо, — неужели ты не можешь ничего придумать?
— Я стараюсь придумать что-нибудь новое, — возразилъ карликъ почти безсознательно, такъ какъ вино совершенно отуманило ему голову.
— Стараешься, — воскликнулъ король съ гнѣвомъ, — это еще что значитъ? А, понимаю. Тебѣ грустно, ты выпилъ слишкомъ мало вина. На, пей еще. — Съ этими словами онъ снова наполнилъ кубокъ до краевъ, и протянулъ его калѣкѣ, который только смотрѣлъ на него, съ трудомъ переводя духъ.
— Пей же, говорятъ тебѣ, — гаркнуло чудовище, — или клянусь всѣми чертями…
Карликъ медлилъ. Король побагровѣлъ отъ гнѣва. Придворные улыбались. Трипетта, блѣдная какъ трупъ, приблизилась къ трону короля и, упавъ на колѣни, умоляла пощадить ея друга.
Въ теченіе нѣсколькихъ мгновеній тиранъ глядѣлъ на нее внѣ себя отъ изумленія. Онъ просто растерялся, не зная какъ лучше выразить свое негодованіе. Наконецъ, не сказавъ ни слова, онъ оттолкнулъ ее изо всѣхъ силъ и выплеснулъ ей въ лицо содержимое кубка.
Бѣдная дѣвушка оправилась кое-какъ и, не смѣя даже вздохнутъ, вернулась на свое мѣсто въ концѣ стола.
Наступило гробовое молчаніе, длившееся съ полминуты: паденіе листка или пера было бы слышно. Тишина была прервана тихимъ, но рѣзкимъ и продолжительнымъ скрипящимъ звукомъ, который, казалось, раздавался изо всѣхъ угловъ комнаты.
— Что, что, что это за звукъ? какъ ты смѣешь скрипѣть? — спросилъ король съ бѣшенствомъ, поворачиваясь къ карлику.
Повидимому, опьяненіе послѣдняго въ значительной стенени прошло; онъ спокойно и твердо взглянулъ на короля и воскликнулъ:
— Я? Да развѣ это я?
