Графъ замѣтилъ только, что великія движенія были самымъ обыкновеннымъ явленіемъ въ его время, а прогрессъ одно время сдѣлался истинной язвой, но никогда не прогрессировалъ.
Тогда мы перешли къ величію и значенію демократіи и не безъ труда втолковали графу, какими выгодами мы пользуемся, живя въ странѣ, гдѣ существуетъ подача голосовъ ad libitum, и нѣть короля.
Онъ выслушалъ насъ съ интересомъ и, повидимому, нашелъ наши разсужденія очень забавными. Когда мы кончили, онъ сказалъ, что много вѣковъ тому назадъ уже пытались устроить нѣчто подобное. Четырнадцать египетскихъ провинцій рѣшились провозгласить себя свободными и тѣмъ самымъ подать великолѣпный примѣръ остальному человѣчеству. Они собрали своихъ мудрецовъ и состряпали остроумнѣйшую конституцію. Сначала дѣло пошло не дурно, только хвастались они ужасно. Но кончилось тѣмъ, что упомянутыя тринадцать провинцій съ пятнадцатью или двадцатью другими подпали подъ власть самаго ненавистнаго и невыносимаго деспотизма, какой когда-либо владычествовалъ на землѣ.
Я спросилъ, какъ звали деспота?
Сколько помнилось графу, его звали Чернь.
Не зная, что отвѣтить на это, я возвысилъ голосъ и выразилъ сожалѣніе, что египтяне не знали силы пара.
Графъ взглянулъ на меня съ удивленіемъ, но ничего не отвѣтилъ. Молчаливый джентльменъ двинулъ меня локтемъ въ бокъ, — шепнулъ мнѣ, что я оскандалился, и прибавилъ, что современная паровая машина происходитъ отъ изобрѣтенія Герона черезъ Соломона де-Ко.
Намъ угрожало рѣшительное пораженіе, но, къ счастью, докторъ Понноннеръ собрался съ духомъ, явился къ намъ на выручку и спросилъ, неужели египетскій народъ могъ бы серьезно думать о соперничествѣ съ нами въ такомъ важномъ предметѣ, какъ одежда.
Графъ взглянулъ на штрипки своихъ брюкъ, затѣмъ взялся за фалду сюртука и поднесъ ее къ глазамъ. Когда онъ выпустилъ ее, ротъ его мало по налу раскрылся до ушей, но больше онъ ничего не отвѣтилъ.
Тутъ мы воспрянули духомъ и докторъ Понноннеръ, подойдя къ муміи съ видомъ глубокаго достоинства, попросилъ ее отвѣтить по правдѣ, какъ честный джентльменъ, умѣли-ли египтяне, въ какой бы то ни было періодъ своего существованія приготовлять лепешечки Понноннера и пилюли Брандрета.
Мы съ глубокимъ безпокойствомъ ожидали отвѣта, но тщетно.
